С Николосом она познакомилась на вечеринке в ночном клубе. Затем последовало свидание. Николас работал корреспондентом французской газеты Le Monde. Знакомым он хвастался, что является потомком старинного дворянского рода и даже имеет собственный замок. Они встречались четыре месяца, прежде чем Николас пригасил ее в Париж. Еще месяц ушел на оформление визы. Крошечная квартирка Николаса, расположенная в 10-м округе недалеко от Северного вокзала, не произвела на нее сильного впечатления. По соседству жили преимущественно переселенцы из Алжира и других стран Востока. Вечный шум, теснота и грязь оставляли не самое лучшее впечатление. Родовой же замок Николаса, который он взахлеб описывал Лене в Москве, представлял собой живописные руины, поросшие бурьяном. Зато прогулки по центру Парижа привели Лену в полный восторг. Сбылась ее мечта о загранице. Она жадно впитывала вольный дух и атмосферу города, эмоции переполняли ее через край. Париж представлялся ей городом-музеем: Елисейские поля, Эйфелева башня, Лувр, Триумфальная арка. Особенно ей нравились прогулки по Монмартру. В тот период времени она была счастливой идиоткой, не замечала неприятных мелочей. В одну из таких прогулок у базилики Сакре-Кёр романтичный француз сделал ей предложение. Лена сказала, что подумает.
Свадьбу отпраздновали на Бора-Бора. На этом настаивал Николас. Он в ярких красках описал церемонию полинезийской свадьбы в маленькой деревушке на берегу океанской лагуны.
Жизнь с Николасом оказалась совсем не такой, какой она ее себе представляла. Возможно сказывалась разница в менталитете. Николас оказался отчаянным транжирой. За один вечер в казино он мог потратить весь свой гонорар. Ей же перепадали сущие копейки. Лена как-то заикнулась, что неплохо бы ей устроиться на работу, но Николас с апломбом заявил, что его жена должна хранить семейный очаг и растить детей. К слову сказать, Николас неоднократно намекал ей, что неплохо бы ей забеременеть. Лена возражала, что сейчас не время, нужно прочно встать на ноги, еще успеется. Плюс ко всему Николас оказался отчаянным ловеласом, не пропускавшим не одной юбки. Чаша терпения переполнилась, когда однажды, вернувшись домой в неурочное время, Лена застукала его с любовницей. Как известно русские женщины в браке покладисты и терпеливы, но в гневе дадут фору даже темпераментным итальянкам. В гневе Лена была страшна. Она решительно сорвала простынку, которой прелюбодеи прикрывали свои библейские места и вышвырнула любовницу из квартиры, причем та была в костюме Евы, то есть совершенно голая. Ее одежду Лена выкинула в окно. Выяснение семейных отношений закончилось разводом. Вот тогда и выяснилось, что традиционный брак по полинезийским обычаям во Франции не считается заключенным и при разводе ей не причитается ни копейки. Договор о сожительстве, который молодожены заключили сразу после прибытия на родину Николаса, всего лишь фиксировал факт совместного проживания пары, но не давал Лене никаких особых переимуществ.
- Я оплачу тебе билет до Москвы, - в порыве щедрости предложил Николас.
Лена была просто в бешенстве, - Да пошел ты!
В итоге она оказалась в чужой стране, в чужом городе практически без денег. Слава богу, что за год семейной жизни Лена вполне сносно овладела французским. Опять пришлось перебиваться черновой работой: ее университетский диплом во Франции был просто кусочком картона с водяными знаками. Лене еще повезло: она нашла работу официантки в кафе. Париж – достаточно дорогой город, ее зарплаты с трудом хватало на то, чтобы снять комнату на окраине и купить самой дешевой еды. Этот период стал для нее самым трудным, возвращаться домой казалось для Лены унизительным, но и нищенское прозябание в городе ее мечты было невыносимо. Она перестала следить за собой, начала выпивать, сперва немного - просто для того, чтобы скоротать вечер и забыться, а потом – практически каждый день. Если бы кто-нибудь из старых знакомых увидел бы ее, то вряд ли узнал бы в неряшливо одетой девушке с грязными волосами и потухшим взглядом прежнюю Лену. От окончательного морального падения ее спасло, как ни странно, детское увлечение программированием. Четырнадцатилетней Лене родители подарили на день рождения персональный компьютер – старенький IBM 286 Она вполне сносно научилась составлять программы на Бейсике и Паскале, с удовольствием читала компьютерные журналы. Знания, полученные в детстве, потом очень пригодились в университете. Сейчас, вспомнив детское увлечение, Лена все свободное время стала проводить за компьютером. Интернет стал для нее отдушиной, окном в другой мир. Однажды в Интернете ей попалось интервью с девушкой-хакером, в котором та делилась своими впечатлениями о жизни. Прелестница доверительно сообщала, что в момент взлома испытывает ощущения сродни оргазму, даже сильнее. Лена, у которой полгода не было мужчины, решила попробовать: изучала специальную литературу, часами пропадала на хакерских сайтах. Первый свой взлом она запомнила на всю жизнь: это была известная хостинговая компания. Естественно, сразу же последовал дефейс[11]. Лена была на седьмом небе от счастья. Ее баннер с антиглобалистскими лозунгами, подобно черному пиратскому флагу на захваченном корабле, гордо реял на сайте целых пятнадцать минут, пока совершенно ошалевший от кофе, сигарет и ночного бдения системный администратор не заметил подмену. На этапе скрипт-кидди[12] она оставалась недолго. Составлять собственные программы для взлома оказалось гораздо интереснее, чем пользоваться чужими. В сети она познакомилась с компанией французских хакеров. В отличие от своих российских коллег, которых интересуют в основном материальные блага, западные хакеры были идеалистами, как правило, левого толка. Они свято верили в необходимость глобального переустройства мира.
- “ Эх, вас бы ребята на полгодика в Россию, на перевоспитание”, - частенько думала Лена. – «Сразу бы дурь из головы вышла».
Впрочем, отношение к хакерам в западном обществе было более либеральным. Хакерство являлось для них своеобразной ступенькой в карьере. Не редки случаи, когда «продвинутый» хакер получал престижное место в крупной IT- компании. Это считалось в порядке вещей. В России же, вершиной его карьеры являлась в абсолютном большинстве случаев тюрьма. Ходили, правда, слухи, что в Центре информационной безопасности ФСБ, в качестве консультантов работали бывшие хакеры, но скорее всего - это просто слухи.
Но переломным моментом для нее стала встреча с Патриком. Он читал лекции в Académie de Paris, наследнице легендарной Сорбонны. Однажды ее знакомый, буквально боготворивший Патрика, притащил ее на одну из таких лекций. Сначала, Патрик не произвел на нее впечатления. Она ожидала увидеть седого благообразного профессора, облаченного в мантию. Вместо этого перед ней предстал худой очень подвижный человек лет пятидесяти, одетый в джинсы и свитер. А вот тема лекции Лену чрезвычайно заинтересовала, хотя речь шла вроде бы о вещах, далеких от вопросов безопасности информационных сетей.
- Современное общество испытывает дефицит идей, - вещал Патрик с кафедры. Все наше мнимое благополучие базируется на достижениях прошлого века. После краха коммунизма стала популярна идея о конце истории. Якобы самое справедливое общество уже построено. Россия и Китай погружены в свое прошлое. Но разве не то же самое начинает происходить и у нас, в Европе?
По окончанию лекции он предложил задать интересующие вопросы.
Лена, набравшись наглости, подняла руку.
- Спасибо, то, что Вы сейчас излагали, чрезвычайно интересно, но, на мой взгляд, совершенно бессмысленно,- ничтоже сумняшеся заявила она.