Отличница замахнулась было букетом, чтобы стукнуть Алексея по этой самой голове, но передумала и протянула букет ему в руки:
— Поздравляю с «Триумфом Беспечного Школяра»!
Сын волшебника вцепился в разноцветные листья и, сам того не замечая, прижал их к своей груди:
— Это… Спасибо!.. Я… — тут он принялся одновременно перебирать листья в букете и ковырять пол носком ботинка. — Знаешь, а меня мучает один прекрасный сон! То ли птица, то ли рыба, то ли верблюд!
— Правда?!
— Правда-правда!.. Я очень… А у меня тоже есть для тебя подарок. Папа!
— Что, сынок?! — встрепенулся растроганный отец.
— То самое, папа!
В это время под потолком опять прошмыгнула гигантская Краковская Колбаса, но на нее никто не обратил внимания, потому что в кабинете происходило то, что начитанный Фафик назвал бы «воспитание чувств». А когда это воспитание чувств происходит, становится совсем не до колбасы. Даже такой гигантской.
— А-а! Да здравствуют отцы и дети! — Кукарямбов-старший буквально исчез с места, где он стоял, и возник возле морской двери.
— Осторожно!!! — крикнул полковник Линк.
Но волшебник распахнул дверь, изобразил руками в воздухе нечто вроде двух восьмерок и гулко произнес:
— ТУЛУ́ЗА — АРКЕБУ́ЗА!
Глава 16,
В КОТОРОЙ ПОЮТ РЫБЫ, А ОТЛИЧНИЦА ПОЛУЧАЕТ САМЫЙ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ПОДАРОК В СВОЕЙ ЖИЗНИ
Шума волн и крика чаек теперь слышно не было. Вокруг вообще стало тихо-тихо.
Медуза заплыла в кабинет прямо по воздуху в полной тишине — большая и полупрозрачная, как привидение. Вслед за Медузой в воздухе появились рыбы, морские коньки и морские звезды. Морские коньки и морские звезды очень украсили комнату, а рыбы запели.
Из-за морской двери раздались рыдания, а потом удаляющийся голос Зайца Уильяма Кидда завопил:
— Ой, не могу-у! Душераздирающая история, клянусь моим одиночеством!.. Прямо в монахи уйти хочется!.. Впрочем, я на моем чертовом острове и так хуже монаха-отшельника!..
Но никто не обратил на эти вопли внимания — все смотрели только на Медузу.
Медуза чуть колыхалась под люстрой в виде деревянного колеса со вставленными в обод электрическими свечами. Свечи в люстре вдруг замерцали зеленоватым светом, и по чешуе рыб заскользили блики.
— Знаешь, я хотел подарить тебе Медузу в банке… — сказал юный Алексей Отличнице. — На мой праздник…
Полковник Линк встрепенулся и тут же достал из своей верной шляпы трехлитровую банку.
— Что вы! — почти прошептала девочка. — Разве ее можно в банку?! Она же поэт!..
— Нельзя… — согласился сын волшебника. — Жалко ее как-то… Прости, я тебя обманул.
— Ерунда! Я такая глупая, что мне часто обман лучше правды.
— Папа! Пожалуйста, отпусти Медузу!
— Весь в меня!.. — вздохнул Семен Семенович и отмахнулся от назойливого морского конька. — Конечно, отпущу.
— Я так и знал! — вздохнул полковник Линк и убрал банку обратно в шляпу. — Прикончит меня эта семейка!.. Пойду лучше на кухню, помогу Песику Фафику.
Дядя быстро вышел из кабинета, а отец опять изобразил руками нечто вроде двух восьмерок и гулко произнес:
— АРКЕБУ́ЗА-ТУЛУ́ЗА!
Рыбы, коньки и звезды тут же скрылись в морской дали. Медуза чуть-чуть задержалась, как будто ей не хотелось уплывать, как будто она что-то хотела сказать, но тоже скрылась.
Кукарямбов-старший медленно и плавно, словно подражая колыханию Медузы, закрыл за ней дверь.
— Это был самый замечательный подарок в моей жизни! — сказала Отличница.
— А правда, что когда-то тебя звали Луна? — спросил сын волшебника.
— Правда… И сейчас иногда зовут.
— А можно я тоже иногда буду называть тебя Луной?
Луна кивнула.
Тут со стороны кухни раздался выстрел, и все вздрогнули.
Но это было еще не всё, потому что тут же со стороны кухни раздался настоящий взрыв.
Деревянная лошадка встала на дыбы, глобус слетел со стола и запрыгал по полу, как мячик, с потолка посыпалась штукатурка.
Все упали на пол.
Глава 17,
В КОТОРОЙ ОКАЗЫВАЕТСЯ, ЧТО ПОЛКОВНИК ЛИНК ДОПУСТИЛ РОКОВУЮ ОШИБКУ, А ПЕСИК ФАФИК ЗАПЕЛ ЛАЗАРЯ