- Так точно, сэр, и он говорил со мной довольно учтиво.
Было в этом и скрытое хвастовство, и утверждение, что сержант ни на секунду не испугался, а просто распознал талант с первого взгляда.
Малахи кивнул.
- Да, язык у тебя хорошо подвешен. Скажи своим людям, что прежде, чем снова идти в дозор, могут быть свободны на час.
Рутер заколебался, недоверчиво посмотрев в сторону Гара.
- Оставь его с нами, - сказал один из стражников с недоброй улыбкой. Будь уверен, он и пальцем не тронет генерала.
- Приятно сознавать, что ты заботишься о моей безопасности, саркастически заметил Малахи, - но для беспокойства нет причины, сержант. Эти люди трижды отражали нападения. За меня нечего бояться.
Надо же! Гар даже представить не мог, что этот человек способен вызвать такую ненависть. Интересно, как же убийцам удалось приблизиться к нему?
- Есть, сэр.
Рутер снова неуклюже отдал честь; его примеру последовали солдаты. Затем они развернулись и пошли прочь, негромко переговариваясь между собой. Гару почему-то показалось, что они облегченно вздохнули.
Голос генерала Малахи сменился рыком.
- Смирно, солдат! Теперь у тебя нет выбора - ты один из моих людей, нравится тебе это или нет. Сержант будет дрессировать тебя до тех пор, пока ты не станешь как шелковый - не приучишься говорить только по команде и моментально выполнять приказы! Запомни, деревенщина, учиться военному ремеслу чертовски трудно, скоро сам в этом убедишься!
- Я справлюсь, сэр, - сказал Гар, - ведь я стану таким солдатом, как...
- Тебя кто-нибудь спрашивал?
Генерал Малахи наотмашь ударил Гара по лицу тыльной стороной руки. Гар почувствовал резкую боль, однако постарался сдержать закипавшую внутри ярость. Он стоял, не шелохнувшись, вытянув руки по швам и не давая воли эмоциям.
Малахи разглядывал его, стоя руки в боки. Охрана взяла оружие на изготовку. Гар не сдвинулся с места.
Генерал кивнул, и стражники слегка расслабилась.
- Что ж, - произнес Малахи, - ты уже усвоил первое правило, хотя это оказалось непросто. Но надо признать, ты способный ученик.
Гару приходилось бывать солдатом и даже офицером в дюжине армий, однако на его лице не отразилось и тени презрения. Этот человек сам себя возвел в ранг генерала, но об этом лучше умолчать - Гару хватило первого "урока".
- Ну, хорошо, это ты усвоил, - сказал Малахи. - Хочешь узнать что-то еще? Не беспокойся, сейчас я разрешаю тебе говорить.
- Интересно, сэр, а как вы стали генералом?
Малахи загоготал, а его стражники ехидно захихикали.
- Как я стал генералом? Я объявил об этом всему миру, и попробовал бы кто-то усомниться!.. Учти, я начинал простым разбойником с большой дороги, затем выдвинулся в капитаны моей банды, а когда отмолотил другого капитана в честном поединке и завоевал его отряд, то решил, что мне нужно звание повыше. Тогда-то я и вспомнил старые байки, которые только бандиты рассказывают; в них говорилось о военных рангах стародавних армий. Я стал называть себя майором и предлагал сразиться со мной каждому, кто был другого мнения. Один капитан решил сразиться со мной, и после этого под моим началом было уже три отряда. Кое-кто присоединился ко мне по доброй воле, остальных я победил, и после того как я стал главой всех отрядов в этом лесу, я назвал себя полковником. Теперь я захватил три деревни и думаю, что звание генерала мне в самый раз.
Стражники с ухмылкой кивали. Гар тоже задумчиво кивнул, но думал он о другом.
- А ты как считаешь? - резко бросил Малахи. - По-твоему, я не заслуживаю этого звания?
- Вы получили его на своих условиях, - ответил Гар.
Он не стал добавлять, что по стандартам любой настоящей армии Малахи не более чем капрал, в лучшем случае - лейтенант.
- Хорошо сказано. - Казалось, от гордости генерал раздулся еще больше. - Хочешь узнать что-нибудь еще, перед тем как я передам тебя сержанту, который ткнет тебя носом в дерьмо?
- Только один вопрос: кем вы потом провозгласите себя?
- Королем, естественно, - сказал Малахи и оскалился щербатым ртом. - Я собираюсь распространить свою власть от гор на востоке до большой реки на юге, от северной пустыни до южного моря.
Он не лишен амбиций, подумал Гар, но ему пришлось высказать эту мысль понятным генералу языком.
- Широко берете, я погляжу?
- Поживем - увидим. - Малахи оскалился еще шире. - А когда я захвачу всю страну, то подумаю о чем-то большем.
Жадность в его тоне немного остудила Гара, но он лишь нахмурился, будто от удивления, и сказал:
- Когда вы говорите, все кажется так просто. Так почему же никто до вас не пытался сделать то же самое?
Малахи расхохотался, а вслед за ним и его стража. У Гара на лице читалось лишь вежливое любопытство.
- Вот олух! - ухмыльнулся Малахи, а стражники согласно закивали.
Тот, что повыше и поплечистее, произнес:
- Он откуда-то из далеких лесов, где все еще говорят на медвежьем языке!
- Да, я действительно из дальних мест, - сообщил Гар. - Очень дальних. Как я понимаю, вы не первый, кто решил завоевать все вокруг?
- Таких находилось немало, - ответил Малахи. - Вряд ли кто знает, сколько именно - но никто не сумел взлететь так высоко, как я.
- Правда? - Гар не на шутку заинтересовался. - Не похоже, чтобы крестьянам было по силам дать отпор. Что же может остановить решительного человека?
- Как что? Конечно, Алая Рота, кто же еще! - презрительно бросил Малахи. - Они останавливали всех, кто рвался в короли, но только не меня!
Стражники хрипло рассмеялись.
- Трое из них уже пытались, - сообщил Малахи, - и моя стража каждого отправила на тот свет! - Он похлопал одного телохранителя по плечу. - Да будь их хоть десяток, и каждый крепкий как дуб. Верно, Тик?
- Ваша правда, генерал! - ответил Тик и оскалился, продемонстрировав отсутствие зуба. - Жаль только, что уж слишком быстро они околели.
- Да, и лишили нас удовольствия, - буркнул Малахи.
- Что верно, то верно, - ухмыльнулся Тик, - эти убийцы, которых подсылает Алая Рота, раскалываются, как орехи, да и жизнь им не очень-то дорога!
- А мне все равно, - прорычал Малахи. - Никакая Алая Рота со своими убийцами не остановит меня!
- Если вас убьют, генерал, то не будет ни добычи, ни женщин, - заметил Тик. - Для вас, может, оно и лучше, когда я сижу без работы, но когда работенка появляется, то это не жизнь, а малина!