— А где это Изумрудный город и кто такой Гудвин?
— Разве ты не знаешь?
— Нет,— печально ответил Страшила.— Я ничего не знаю. Ты же видишь, я набит соломой и у меня совсем нет мозгов.
— Ох, как мне тебя жалко! — вздохнула девочка.
— Спасибо! А если я пойду с тобой в Изумрудный город, Гудвин обязательно даст мне мозги?
— Не знаю. Но если Великий Гудвин и не даст тебе мозгов, хуже не будет, чем теперь.
— Это верно,— сказал Страшила.— Видишь ли,— доверчиво продолжал он,— меня нельзя ранить, так как я набит соломой. Ты можешь насквозь проткнуть меня иглой, и мне не будет больно. Но я не хочу, чтобы люди называли меня глупцом, а разве без мозгов чему-нибудь научишься?
— Бедный! — сказала Элли.— Пойдём с нами! Я попрошу Гудвина помочь тебе.
— Спасибо! — ответил Страшила и снова раскланялся.
Право, для чучела, прожившего на свете один только день, он был удивительно вежлив.
Девочка помогла Страшиле сделать первые два шага, и они вместе пошли в Изумрудный город по дороге, вымощенной жёлтым кирпичом.
Сначала Тотошке не нравился новый спутник. Он бегал вокруг чучела и обнюхивал его, считая, что в соломе внутри кафтана есть мышиное гнездо. Он недружелюбно лаял на Страшилу и делал вид, что хочет его укусить.
— Не бойся Тотошки,— сказала Элли,— он не укусит.
— Да я и не боюсь! Разве можно укусить солому? Дай я понесу твою корзину. Мне это нетрудно: я ведь не могу уставать. Скажу тебе по секрету,— прошептал он на ухо девочке своим хрипловатым голосом,— есть только одна вещь на свете, которой я боюсь.
— О! — воскликнула Элли.— Что же это такое? Мышь?
— Нет! Горящая спичка!
Домики попадались всё реже, плодовые деревья совсем исчезли. Страна становилась безлюдной и угрюмой.
Путники уселись у ручейка. Элли достала хлеб и предложила кусочек Страшиле, но он вежливо отказался:
— Я никогда не хочу есть. И это очень удобно для меня.
Элли не настаивала и отдала кусок Тотошке; пёсик жадно проглотил его и стал на задние лапки, прося ещё.
— Расскажи мне о себе, Элли, о своей стране,— попросил Страшила.
Элли долго рассказывала о широкой канзасской степи, где летом всё так серо и пыльно и всё совершенно не такое, как в этой удивительной стране Гудвина.
Страшила слушал внимательно.
— Я не понимаю, почему ты хочешь вернуться в свой сухой и пыльный Канзас.
— Ты потому не понимаешь, что у тебя нет мозгов,— горячо ответила девочка.— Дома всегда лучше!
Страшила лукаво улыбнулся.
— Солома, которой я набит, выросла на поле, кафтан сделал портной, сапоги сшил сапожник. Где же мой дом? На поле, у портного или у сапожника?
Элли растерялась и не знала, что ответить.
Несколько минут сидели молча.
— Может быть, теперь ты мне расскажешь что-нибудь? — спросила девочка.
Страшила взглянул на неё с упрёком:
— Моя жизнь так коротка, что я ничего не знаю. Ведь меня сделали только вчера, и я понятия не имею, что было раньше на свете. К счастью, когда хозяин делал меня, он прежде всего нарисовал мне уши, и я мог слышать, что делается вокруг. У хозяина гостил другой Жевун, и первое, что я услышал, были его слова: «А ведь уши-то велики!» — «Ничего! В самый раз!» — ответил хозяин и нарисовал мне правый глаз.
Я с любопытством начал разглядывать всё, что делается вокруг, так как — ты понимаешь — ведь я в первый раз смотрел на мир.
«Подходящий глазок!» — сказал гость.— «Не пожалел голубой краски!»
«Мне кажется, другой вышел немного больше»,— сказал хозяин, кончив рисовать мой второй глаз.
Потом он сделал мне из заплатки нос и нарисовал рот, но я не умел ещё говорить, потому что не знал, зачем у меня рот. Хозяин надел на меня свой старый костюм и шляпу, с которой ребятишки срезали бубенчики. Я был страшно горд. Мне казалось, что я выгляжу как настоящий человек.
«Этот парень будет чудесно пугать ворон»,— сказал фермер.
«Знаешь что? Назови его Страшилой!» — посоветовал гость, и хозяин согласился.
Дети фермера закричали: «Страшила! Страшила! Пугай ворон!»
Меня отнесли на поле, проткнули шестом и оставили одного. Было скучно висеть, но слезть я не мог. Вчера птицы ещё боялись меня, но сегодня уже привыкли. Тут я и познакомился с доброй вороной, которая рассказала мне про мозги. Вот было бы хорошо, если бы Гудвин дал их мне...
— Я думаю, он тебе поможет,— подбодрила его Элли.
— Да, да! Неудобно чувствовать себя глупцом, когда даже вороны смеются над тобой.