Элли немного огорчилась, но она знала, что только великий Гудвин вернет ее в Канзас, и поэтому распрощалась с друзьями и снова отправилась в путь по дороге, вымощенной желтым кирпичом.
СТРАШИЛА
Элли шла уже несколько часов и устала. Она присела отдохнуть у голубой изгороди, за которой расстилалось поле спелой пшеницы.
Около изгороди стоял длинный шест, на нем торчало соломенное чучело — отгонять птиц. Голова чучела была сделана из мешочка, набитого соломой, с нарисованными на нем глазами и ртом, так что получалось смешное человеческое лицо. Чучело было одето в поношенный голубой кафтан; кое-где из прорех кафтана торчала солома. На голове была старая потертая шляпа, с которой были срезаны бубенчики, на ногах — старые голубые ботфорты, какие носили мужчины в этой стране. Чучело имело забавный и вместе с тем добродушный вид.
Элли внимательно разглядывала смешное разрисованное лицо чучела и удивилась, видя, что оно вдруг подмигнуло ей правим глазом. Она решила, что ей почудилось: ведь чучела никогда не мигают в Канзасе. Но фигура закивала головой с самым дружеским видом.
Элли испугалась, а храбрый Тотошка с лаем набросился на изгородь, за которой был шест с чучелом.
— Добрый день! — сказало чучело немного хриплым голосом.
— Ты умеешь говорить? — удивилась Элли.
— Научился, когда ссорился тут с одной вороной. Как ты поживаешь?
— Спасибо, хорошо! Скажи, нет ли у тебя заветного желания?
— У меня? О, у меня целая куча желаний! — И чучело скороговоркой начало перечислять: — Во-первых, мне нужны серебряные бубенчики на шляпу, во-вторых, мне нужны новые сапоги, в-третьих…
— Хватит, хватит! — перебила Элли. — Какое из них самое заветное?
— Самое-самое? — Чучело немного подумало. — Сними меня отсюда! Очень скучно торчать здесь день и ночь и пугать противных ворон, которые, кстати сказать совсем меня не боятся!
— Разве ты не можешь сойти сам?
— Нет, в меня сзади воткнули кол. Если бы ты вытащила его из меня, я был бы тебе очень благодарен!
Элли наклонила кол и, вцепившись обеими руками в чучело стащила его.
— Чрезвычайно признателен! — пропыхтело чучело, очутившись на земле. — Я чувствую себя прямо новым человеком. Если бы еще получить серебряные бубенчики на шляпу, да новые сапоги!
Чучело заботливо расправило кафтан, стряхнуло с себя соломинки и, шаркнув ножкой по земле, представилось девочке:
— Страшила!
— Что ты говоришь! — не поняла Элли.
— Я говорю: Страшила. Это так меня назвали: ведь я должен пугать ворон. А тебя как зовут?
— Элли.
— Красивое имя! — сказал Страшила.
Элли смотрела на него с удивлением. Она не могла понять, как, чучело, набитое соломой и с нарисованным лицом, ходит и говорит.
Но тут возмутился Тотошка и с негодованием воскликнул:
— А почему ты со мной не здороваешься?
— Ах, виноват, виноват! — извинился Страшила и крепко пожал песику лапу. — Честь имею представиться, Страшила!
— Очень приятно! А я Тото! Но близким друзьям позволительно звать меня Тотошкой!
— Ах, Страшила, как я рада, что исполнила самое заветное твое желание! — сказала Элли.
— Извини, Элли, — сказал Страшила, снова шаркнув ножкой, — но я, оказывается, ошибся. Мое самое заветное желание — получить мозги!
— Мозги!?
— Ну да, мозги. Очень неприятно, когда голова у тебя набита соломой…
— Как же тебе не стыдно обманывать? — с упреком спросила Элли.
— А что значит — обманывать? Меня сделали только вчера и я ничего не знаю…
— Откуда же ты узнал, что у тебя в голове солома, а у людей — мозги?
— Это мне сказала одна ворона, когда я с ней ссорился. Дело, видишь ли, Элли, было так. Сегодня утром поблизости от меня летала большая взъерошенная ворона и не столько клевала пшеницу, сколько выбивала из нее на землю зерна. Потом она нахально уселась на мое плечо и клюнула меня в щеку. «Кагги-карр! — насмешливо прокричала ворона. — Вот так чучело! Толку-то от него ничуть! Какой это чудак-фермер думал, что мы, вороны, будем его бояться?..» Ты понимаешь, Элли, я страшно рассердился и изо всех сил пытался заговорить. И какова была моя радость, когда это мне удалось. Но, понятно, у меня сначала выходило не очень складно. «Пш… пш… пшла… прочь, гадкая! — закричал я. — Нс… нс… Не смей клевать меня! Я прт… шрт… я страшный!» — Я даже сумел ловко сбросить ворону с плеча, схватив ее за крыло рукой. Ворона, впрочем, ничуть не смутилась и принялась нагло клевать колосья прямо передо мной. «Эка, удивил, — сказала она. — Точно я не знаю, что стране Гудвина и чучело сможет заговорить, если сильно захочет! А все равно я тебя не боюсь! С шеста ведь ты не слезешь!» — «Пшш… пшш… пшла! Ах, я несчастный, — чуть не зарыдал я. — И правда, куда я годен? Даже поля от ворон уберечь не могу».