В этом сумраке то тут, то там появлялись тусклые огни, похожие на призрачные «свечи», маячившие на деревьях и кустах в ночь, когда колдуньи Эсткарпа заставили двигаться горы. Бледные, едва различимые в полумраке огни льнули к скалам, кустам, искривлённым деревьям. Глядя на них, я не испытывал желания приблизиться.
Наконец, мы въехали на небольшой холм и увидели огромные, грубо отёсанные менгиры — не серые, а голубоватые, и они светились. Однажды, спасаясь бегством после исчезновения Кайлана, мы с Каттеей нашли прибежище возле жертвенника из таких голубых камней.
Сюда и вела нас Дагона. Камни здесь не стояли по кругу, а были беспорядочно разбросаны, словно на этом месте разрушили некогда какое-то строение. В их голубоватом сиянии было что-то необыкновенно притягательное, и мы спешились с чувством облегчения, надеясь найти здесь спасение от грозившей опасности.
Дагона сломала с куста, росшего среди камней, ветку и, спустившись к подножию холма, принялась хлестать ею по земле. Так она обошла весь холм, словно возводя вокруг него невидимый защитный барьер. Поднимаясь обратно, она то и дело останавливалась, собирая в подобранную полу плаща листья и веточки каких-то растений.
Тем временем между двух камней развели костёр, и, вернувшись с целым ворохом зелени, Дагона принялась пригоршню за пригоршней бросать её в огонь. Повалил дым, распространявший приятный аромат, Дагона принялась раздувать его, и вскоре этим дымом заволокло весь холм.
Когда завеса рассеялась, я заметил, что тьма сгустилась. В этих неестественных сумерках «свечи» горели ярче, но они ничего не освещали. Мне почудилось какое-то движение за холмом, которое тут же прекратилось, стоило взглянуть прямо в ту сторону.
— Против кого мы собираемся обнажить мечи, Кимок? — ко мне подошел Ротхорф Долмейн.
— Против неизвестных существ, — что ещё я мог ответить?
Как и некоторые другие защитники границы, Ротхорф был смешанного происхождения. Его мать, беженку из Карстена, спасли салкарские моряки, и она вышла замуж за салкара. Но брак этот продлился недолго. Когда её муж, настоящий морской волк, погиб во время очередного набега на побережье Ализона, она вернулась к своим родным. У её сына были широченные плечи и светлые волосы морских бродяг Салкара, чем он заметно выделялся среди людей древней расы. Но душой Ротхорф принадлежал народу своей матери, ибо его не тянуло в море, — он любил горы. Поэтому он и подался на границу, и первый в жизни бой ещё совсем мальчишками мы приняли вместе.
— Значит, и правда это заколдованная земля… — задумчиво произнёс он.
— Да. А раньше это был благодатный мирный край, и в наших силах снова сделать его таким. Хотя потребуется немало времени…
— Чтобы очистить его? — закончил Ротхорф за меня. — А какова тактика врага? — живо поинтересовался он, возвращая меня в те дни, когда мы на границе изучали карты гор в ожидании приказа выступать.
Во мне шевельнулось опасение: пусть мои боевые товарищи не новички на войне, но та война по сравнению со сложностью и запутанностью предстоящей, казалась мне игрой. Не окажутся ли эти бывалые воины перед лицом неведомых опасностей беспомощными, как дети? Зачем мы привели их сюда? Вернувшись из Эсткарпа, Кайлан упрекал себя за то, что подвергает наших соплеменников неоправданному риску. Теперь я понял, какие чувства он испытывал тогда.
— Тактика может быть самой неожиданной, Ротхорф, — такой, о которой мы и представления не имеем.
И я рассказал ему о серых и расти, о коварстве кеплиана — жеребца, который чуть не погубил Кайлана, и о ловушках, расставленных здесь на каждом шагу. Ротхорф слушал серьёзно, не подвергая сомнению правдивость моих слов, хотя многое звучало для него дико.
— Земля ожившей легенды, — наконец, произнес он. — Похоже нам придётся порыться в памяти и припомнить сказки, которые мы слышали в детстве, чтобы не попасть впросак. А далеко отсюда до этой безопасной Долины?
— Ещё день пути. Мы стягиваем туда все силы.
— И где собираетесь начать наступление?
Я покачал головой:
— Ещё неизвестно. Надо собрать под наши знамена всех, кто пока остаётся в стороне.
Ночной мрак окутал землю раньше обычного, и мы расставили сторожевые посты. Низкие тяжёлые тучи, казалось, вот-вот разразятся бурей. Начался дождь. Холмы озарялись яркими вспышками, которые сопровождались треском, словно хлопали боевые кнуты зелёных, но это были молнии. Даже в том, как буря медлила обрушиться на нас, чудилось что-то зловещее.