— Попробуй заговорить с ней, — тихо произнёс не отходящий от него ни на шаг Грегори. — Ради тебя она пробудится.
Но Магнус стоял не в состоянии пошевелиться, когда услышал, как дверь за ним тихо закрылась. При этом звуке старик поднял голову.
4
Род положил руку жены на одеяло и поднялся с улыбкой радости и приветствия, растягивающей морщины у него на лице, улыбкой при виде своего старшего сына — но приглушённой, пытающейся пробиться сквозь печаль, какой его сын никогда не видел. Род Гэллоуглас раскрыл объятия, и Магнус наклонился обнять отца.
Через несколько минут Род разжал объятия; отступив на шаг, он с гордостью окинул взглядом сына.
— Ты явился, — тихо произнёс он, — ты явился вовремя.
— Хвала Небесам. — Магнус удивился, обнаружив, что его голос дрожит. — Ты… ты здоров, папа?
— Настолько, насколько можно ожидать, — с печалью в голосе ответил Род, и повернулся подвести Магнуса к постели. — Присаживайся, сынок, и скажи ей, что ты дома.
Магнус сел. Ему снова на миг показалось, будто он смотрит на незнакомого человека; но затем увидел под следами губительной болезни знакомые черты и взял мать за руку. Но такую неправдоподобно невесомую руку, такую исхудалую! Её глаза открылись; она озадаченно нахмурилась, подняв взгляд на массивного незнакомца у её постели. А затем узнала сына, и улыбка преобразила её лицо. На мгновение минувшие годы отлетели прочь, и она сделалась такой, какой он её запомнил при расставании.
— Ты здесь, — проговорила знакомым голосом. — Ты вернулся. — С огромным усилием она приподняла руки на несколько дюймов.
Магнус быстро просунул свои руки под её и нежно наклонился, чтобы заключить в самые нежные объятия.
Род парил рядом, беспокойство в нем боролось с радостью, когда он глядел на первенца и жену. Глаза его на мгновение затуманились, когда он вспомнил шумного златовласого карапуза, отскакивающего от стен, обучаясь левитировать, и обеспокоенную молодую мать, бросившуюся поймать его. Затем реальность настоящего вытеснила воспоминания, и он поглядел с нежной заботой на них обоих.
Когда Магнус выпустил мать из объятий и мягко уложил её обратно на подушку, она радостно улыбнулась, с гордостью глядя на него, и тихо попросила:
— А теперь расскажи мне. Расскажи обо всем, чем ты занимался.
— Но ты же это знаешь, — возразил он. — Грегори должен был вам все передавать.
— Нет, расскажи, где ты побывал и чем занимался. — Она, казалось, устала от одного усилия произносить слова. — Конечно, он сообщал нам многое. Но не мог рассказать нам ни о том, какие чувства ты испытывал, ни о том, какие люди заполняли твою жизнь.
И тогда Магнус заговорил — не о жителях Меланжа, или Олдейры, или Мидгарда, а о тяжёлых эмоциональных испытаниях, которые он пережил там, о своём лишившемся иллюзий собрате–холостяке Дирке Дюлене, об их общих переживаниях и победах, о том, как Дирк влюбился и остался на одной из планет; когда корабль Магнуса улетал на поиски других миров, где требовалось освободить угнетённых, и наконец об Алеа, об их растущей дружбе.
Мать слушала, не убирая своей ладони из его руки, открывая время от времени газа встретиться с ним взглядом при каком–нибудь особенно выразительном замечании, но всегда с той лёгкой улыбкой спокойствия и радости от его присутствия — и Магнус знал, что она в тaкoй же мере прислушивается к теснящимся у него в голове эмоциям и образам, как и к произносимым им словам. Увидев однако, как сильно она устаёт, он сказал:
— Ну, хватит пока. Завтра я снова поговорю с тобой; будет ещё время рассказать.
— Возможно. — Глаза её снова открылись, глядя прямо на него, и он на мгновение почувствовал прежнюю силу, власть этой изумительной женщины, которая выносила, родила и вырастила его. — Приведи её, — приказала она. — Эту свою боевую подругу, эту Алеа. Я должна встретиться с ней.
Магнус знал, что она, должно быть, переутомилась.
— Завтра…
— Завтра для меня может и не быть, сынок. — Ей пришлось приложить немало сил для того, чтобы произнести эти слова. — Приведи её сейчас.
Магнус уставился на неё, чувствуя новый прилив горя, но затолкал его поглубже и кивнул, закрывая глаза, а затем мысленно потянулся к Алеа.
Сидящая в комнате внизу Алеа почувствовала его мольбу и оборвала речь на середине фразы, глядя невидящим взором на остальных женщин, а затем поднялась и без малейших объяснений и оправданий бросилась к двери.