— Вы хотите сказать, что он сейчас изменяет будущее?
— Правильно. В известной мне истории, этот их неловкий старший сын снова покинул планету как только похоронили его мать — вышел какой–то спор с братьями и сестрой. Гэллоуглас остался с ними — утешить их, как мы полагали; по крайней мере таков был вердикт историков.
— А здесь, значит, вместо него остался старшенький, — промолвила одна женщина.
— Не думаю, что этот здоровенный парень сможет кого–то особенно успокоить вместо отца.
В помещении на миг наступила тишина, агенты переглядывались.
— В чем дело? — обвёл их горящим взглядом Пересмешник. — Вы что–то знаете? Информацию мне!
— Да это на самом–то деле не информация, — сказала ещё одна женщина. — Всего лишь предположение… прочтя донесения, присланные нашими агентами в замке Гэллоуглас, мы гадали, не может ли быть так… ну…
— Выкладывай!
— Та женщина, которая с самым старшим, — пришёл на помощь коллеге другой агент. — Она кажется страшно неуверенной в себе, но может быть это само по себе служит утешением наследникам Гэллоугласа. Намеренно или случайно, но она похоже определённо способна сглаживать трения.
— Эмпатка? — нахмурился шеф–агент.
— Возможно проецирующая эмпатка, — предположила первая женщина. — По донесениям совершенно ясно, что она наведывается ко всем им, и они после этого чувствуют себя более уверенно.
— Да это просто воздействие любого слабака на людей не уверенных в собственной важности!
— Донесения рисуют её отнюдь не слабачкой, — отрезала вторая женщина.
Пересмешник вперил в неё пылающий взгляд.
— По крайней мере она определённо телепатка, — сказал тот же агент.
Пересмешник откинулся на спинку кресла, засунув за пояс большие пальцы обеих рук.
— Тогда наверное нам нужно убрать её из уравнения. Идея эта похоже никого особенно не обрадовала. Шеф–агент нахмурился, гадая, с чего бы это. А затем произнёс:
— Ладно, отложим это на потом. Убийцу мы всегда можем подослать. На данный момент нам надо расколоть младшее поколение Гэллоугласов, натравить их друг на друга.
На это все закивали. В конце концов выбор такого курса представлялся вполне очевидным; второе поколение Гэллоугласов показало себя практически непобедимым, покуда они все действовали сообща.
— Чудища–из–Тумана… — заикнулся было ещё один агент.
— Да, я читал донесения, — недовольно отозвался Пересмешник. — Признаться, трудно поверить, но на этой тёмной планете может случиться все что угодно.
— И случилось, — заверил его агент. — Похоже их нужно пригласить, и высылаемый ими авангард иллюзий отлично справлялся с выуживанием такого приглашения, пока не вмешались отродья Гэллоугласа.
Пересмешник медленно кивнул.
— Отправить агента подготовить крестьян к приглашению чудовищ, а?
— Один раз это сработало, — заметил агент, — хотя стояли за этим не мы.
— А следовало бы! Однако все это потребует времени. А пока мне думаю лучше связаться с нашими врагами.
— С Верховным Чародеем? — ахнула третья женщина. — Но он же вас узнает!
— Не с ним — с БИТА![27]
Все так и сели.
— Это определённо значит якшаться с врагом, — сказал второй агент.
— Мы можем использовать их, пока они помогают нам избавиться от Гэллоугласов, а потом покрошить их. — Жест Пересмешника представлял это плёвым делом. — Мы убедим их устроить свой переворот одновременно с организованным нами крестьянским восстанием.
Агенты в удивлении посмотрели друг на друга, а затем один из них кивнул, неохотно выражая одобрение.
— Это может сработать — но что нам потом делать с БИТА?
— А потом уже не будет никакой БИТА, — отозвался Пересмешник, — по крайней мере на этой планете. У нас будут агенты среди дворцовой стражи с заданием перестрелять их агентов, как только они покончат с Гэллоугласами.
— Приятно будет отомстить им наконец. — Третья женщина устремила мечтательный взгляд в пространство.
Даже Пересмешнику не хотелось знать, какую сцену она себе представляет.
Сэр Реджинальд был всего лишь рыцарем, а не лордом, и поэтому жилище, к которому привела Рода Элиза, являлось усадьбой, а не замком, хотя оно было явно укреплено, и въехали они в него по ведущему прямо к передней двери подъёмному мосту через ров. Как только телега вкатилась во двор, сразу набежали многочисленные слуги и ратники.
— Уложите своего господина в постель, — велел им Род, — и несите его поосторожней; я предпочёл бы, чтоб его рана не открывалась опять.