— «Только потому, что все вы, кажется, так сильно хотите испытать его, но так неохотно говорите о нем друг другу», — объяснила Незаметная. — «Вы настолько сильно боитесь пострадать из–за него?»
«Да!» — подумала Алеа и удивилась силе собственного чувства. Вслух же она ответила пространней:
— Именно при этом нас можно легче всего и глубже всего ранить. Магнус все ещё не оправился от тех травм, которые нанесла ему не один год назад та хищница Финистер.
— «Точно так же как и ты не оправилась от своего… как это у вас называется? Разбитое сердце?»
— Именно так, — процедила сквозь зубы Алеа.
— «Самая что ни на есть бессмысленная фраза», — заметила Незаметная. — «Сердца ведь в конце концов не разбиваются, хотя и могут перестать работать — да и в любом случае чувство это испытывает не сердце, а мозг!»
— Ты бы предпочла, чтоб мы говорили «разбитый мозг»? — невольно улыбнулась Алеа.
— «Полагаю «разбитое сердце» — достаточно хорошая метафора», — допустила Незаметная. — «Конечно, брак едва ли гарантия, что такого не случится. И мне забавно, что такая рослая молодая женщина как ты, способная противостоять в бою размахивающим мечами воинам, боится мужчины, который доказал свою преданность».
— Если у меня хватит глупости признаться ему в любви, то он все же может нанести мне рану, сказав, что не любит меня, — отозвалась посуровевшим голосом Алеа.
— «Именно так — а он выйдет на бой с десятью вооружёнными людьми, но все же боится заглянуть в собственное сердце», — признала Незаметная.
— Так. — Алеа нахмурясь пригляделась к ней. — Значит ты снова подслушивала.
— «А почему бы и нет?» — спросила Незаметная. — «У вас такой забавный вид!»
Алеа боялась спрашивать, но тем не менее заставила себя спросить:
— Значит ты знаешь, что он меня не любит?
— «Он боится позволить себе это чувство», — объяснила Незаметная. — «Всякий раз, когда он испытывал его раньше, оно приносило только боль. С чего ему думать, будто с тобой у него будет как–то иначе?»
— Он храбрее, чем ты его описываешь!
— «Но в чем–то — нет». — Незаметная кивнула, указывая на край поляны.
Алеа посмотрела в ту сторону, нахмурилась и увидела только сухие листья и, дальше, тёмные стволы с живой листвой — и пляшущие в луче солнечного света пылинки. Однако эти пылинки прямо у неё на глазах сгустились, удвоили свою численность, становясь своего рода залитым солнцем туманом, дымкой, которая поднялась на семь футов, а затем втянулась в себя, приобретая человеческие очертания.
Алеа оказалась лицом к лицу с крепким человечком в темно–зелёной куртке и потрёпанном цилиндре, с румяными щеками и красным носом. И уставилась на него во все глаза, тогда как он выкрикнул:
— Тряпьё! Скупаю тряпьё! — А затем обратил очень сердитый взгляд в сторону Незаметной. — Да за кого ты себя принимаешь, пробуждая меня здесь посреди леса?
— «А ты за кого себя принимаешь», — отозвалась инопланетянка, — «прячась в глубине людских мыслей?»
— Именно там я и родился, кошкомордая, — ответил пузатый человечек. — И именно там я и живу!
— В мозгу Магнуса! — уставилась на него Алеа.
— В самых потаённых его глубинах. — Человечек перевёл сердитый взгляд на неё. — Где тебе самой хотелось бы быть, так ведь? И выселить меня или вообще…
— Я… я не питаю к тебе никакой вражды, — ответила захваченная врасплох Алеа.
— Никакой вражды, говорит! Когда в моем доме становится так тесно, что я едва могу двигаться, столько места ты уже занимаешь там!
— Это… это правда? — спросила расширив глаза Алеа.
— О, нашлось бы и ещё, если б я смог открыть его сердце, — уведомил её старьевщик, — но он запер его много лет назад, да, в золотую шкатулку, и не может открыть се!
— Ах значит он его запер! — сузила глаза Алеа. — И без всякой твоей помощи?
— Я всего лишь плод его воображения, — нетерпеливо пожал плечами старьевщик, — олицетворение его страхов и желаний. Сказать, будто это сделал с ним я, все равно что сказать, будто он сам с собой это проделал!
— Ты уверен, что не обязан своим возникновением этой Финистер? — не отступала Алеа.
— О, большую часть работы проделала она, — не стал спорить старьевщик, — но она была не первой и не последней. У него был просто талант влюбляться в женщин, которые хотели использовать его, да.