— В данный момент не могу припомнить ни одного примера.
— Да, и никогда не припомнишь, покуда лежишь во власти этого создания. Ухватись за конец ветки.
Но монстр снова выпустил щупальце, тянясь к Роду.
При этом холодном и липком прикосновении в Роде поднялось вдруг что–то ослиное, что–то упрямое. Его мысли, по крайней мере, всегда принадлежали ему самому — пока он сам не решил поделиться ими с Гвен. Он крепко ухватился за палку обеими руками. Щупальце из грязи нависло у него над лицом, а затем шлёпнулось на него, но Род сумел дёрнуться в сторону, и оно хлопнулось в болото, сливаясь с остальной грязью и теряя свою форму. Чудовище взревело, и щупальце начало образовываться опять — но теперь оно отодвигалось от него. Нет, это он от него отодвигался, а рычащее чудовище медленно срабатывало свою бескостную руку. Род продвигался и впрямь весьма неплохо, учитывая, что ему приходилось бороздить болотную жижу. Сначала он почувствовал под головой твёрдую почву, а потом — и под лопатками. Когда он выбрался наполовину, то перевернулся и поднялся, вытащив — с чмоканьем — ноги из засасывающего болота, и вдруг воспрял духом, мир, казалось, посветлел, жизнь снова стала представляться хорошей. Гвен по–прежнему была мечтой, той, которой он действительно мог достичь, той, которую стоило искать.
— Ты мой, смертный, — взревело раздосадованное неудачей чудовище, — и ещё вернёшься ко мне!
— Все живое рано или поздно возвращается в землю, — согласился Род, — но не сегодня. — Он свёл брови, направляя мысль на существо, представляя, как оно тает, возвращаясь обратно в жижу, из которой взялось. Чудовище ревело от ярости даже растворяясь, его последний рык получился лишь бульканьем в грязи.
— Никогда раньше не видел болота из ведьмина мха, Род.
— Так же как и я, — отозвался Род. — Надо нам будет позвать Тоби и Королевские Ведовские Силы зачистить его.
— Кстати о зачистке…
Род опустил взгляд на свой камзол и шоссы, найдя их испорченными грязью.
— Их возможно придётся выбросить. Давай–ка найдём озерко и посмотрим, что произойдёт, если я искупаюсь.
— Я бы на твоём месте, Род, остерегался погружаться в любую среду.
— Да, но если мы все поддадимся подобному порыву, то никто вовек не напишет ни одной книги. — Род повернулся вскочить на коня, а затем решил не рисковать. — Думаю, пройдусь пешком, пока не доберёмся до воды. Вперёд, Векс.
— Я не представляю куда идти, Род.
— На запад, конечно! Именно там ведь и расположен Тир—Нан-Ог, не так ли?
— Я не заметил его ни на одной карте.
— Кончай придираться. Я не знаю куда идти, любое направление ничуть не хуже любого другого, и я выбираю западное. — Род на мгновение остановился, а затем добавил: — И, Векс — спасибо тебе, что вытащил меня из ещё одного болота.
— Именно для того я и существую, Род.
Магнус подождал, пока сенешаль не объявит его. Тот вышел и с поклоном пригласил его войти в королевский солар.
Он вошёл и поклонился.
— Доброе утро, Ваши Величества. — А затем выпрямился и, с вежливой улыбкой, скрывающей его внимательный взгляд, пригляделся к друзьям отца.
Катарина прекратила расхаживать ровно настолько, сколько потребовалось для вежливого кивка, в то время как Туан поднялся с кресла и подойдя к Магнусу, с улыбкой подал ему руку.
— Доброе утро, сэр Магнус. Как вы находите свой старый дом?
— Все выглядит таким знакомым, — признался Магнус, — и это очень странно.
— Помнится такое же ощущение испытывал и я, когда вернулся из изгнания. Будь уверен, оно пройдёт.
— Вы меня успокоили, — улыбнулся в ответ Туану Магнус; было почти невозможно не улыбнуться ему. Этот человек просто заражал своим добродушием.
Он впервые увиделся с королевской четой со времени похорон, и теперь мог намного лучше изучить перемены в их внешности — но их, казалось, и не было, если не считать новых морщинок и несколько увеличившейся полноты, появившейся за годы разлуки. Для своих пятидесяти с лишним лет Туан и Катарина пребывали в превосходном состоянии.
— Нам крайне любопытно, — сказала ему Катарина, — и очень не терпится услышать о странных зрелищах и ещё более странных обычаях, коим ты стал свидетелем — но с сим мы подождём, пока ты снова не почувствуешь себя полностью дома.
— Да я вполне готов рассказать, — улыбнулся Магнус. — Трудновато только будет заставить меня остановиться.
Оба монарха рассмеялись, ни она, ни он ему не поверили.
— Мы не стали бы расстраивать твой распорядок дня ради своего удовольствия, — сказал Туан, — но мы услышали донесения, кои нас встревожили.