— Ты теперь лучше подкрадываешься; получается у тебя превосходно.
— Какое там, если ты узнал, что я здесь. — Магнус вышел на свет костра.
— А, ну, ты забываешь, что я превосходный часовой. — Род подвинулся на бревне. — Садись перекуси. — Он кивнул на висевший над костром котелок с тушёным мясом.
— Спасибо. — Магнус достал из вещмешка Рода миску и положил в неё доверху мяса, а затем вернулся к бревну и присел рядом с отцом, помешал ложкой в миске, затем попробовал еду и одобрительно кивнул.
Позабавленный, Род улыбнулся; он знал свои кулинарные возможности, а в частности их пределы:
— Кто–то научил тебя хорошим манерам.
Гвен, тридцати двух лет, с улыбкой показывает своему мальчику, как держать ложку, пока его новорождённая сестра дремлет в колыбели…
Низкий грудной голос взрослого Магнуса извлёк его из пучины воспоминаний.
— Ты знаешь, я случайно оказался поблизости…
Род пригляделся к огромному темноволосому мужчине, который каким–то образом вырос из того двухфутового блондинистого карапуза, и моргнул.
— Да, как я понимаю, у тебя как раз в этой стороне проживают друзья.
— На самом–то деле, родственники. — Магнус нахмурясь перевёл взгляд на пламя костра. — Да, теперь, когда Корделия вышла замуж, полагаю, они родня.
— Родня? — непонимающе нахмурился Род, а затем вспомнил про дядю Алена и улыбнулся. — Ну, король возможно и доводится твоей сестре свёкром, но я не уверен, что это делает его брата Ансельма твоим дядей по брачным узам.
— В таком случае, он родственник друга семьи?
— Да, но уверен, он ко мне испытывает чувства совсем не дружеские.
— Потому что ты сыграл ключевую роль в разгроме его мятежа? Или потому, что посоветовал пощадить его?
— По обеим причинам. — Род присмотрелся к сыну повнимательней. — Правда, ты и не направляешься к нему в гости — или возникли неприятности на юге?
— Неприятности возникли на всех концах страны, пап, — вздохнул Магнус, — но всего лишь неясный недовольный ропот — ничего такого, за что я мог бы действительно уцепиться.
Поэтому ему нужно с кем–то поговорить об угрозах короне. Род был странно польщён этим, хотя и немного разочарован тем, что сын разыскал его не просто из желания пообщаться.
С другой стороны, приятно знать, что Магнус явился не с целью проверить, как там дела у его бредящего родителя.
Или все же для того?
— Значит ничего конкретного. Алеа уловила какие–то слухи, не дошедшие до тебя?
— Нет, — нахмурясь повернулся к нему Магнус. — С чего бы ей?
— Мужчины не всегда посвящаются в женские пересуды — или не достаточно интересуются ими, чтобы обращать внимание. — Род взял палку и поворошил угли; тут же затрепетали языки пламени. — И потом также, она как новоприбывшая на Грамарии может заметить какие–то вещи, мимо которых мы с тобой прошли бы даже не взглянув на них.
— Настолько привыкли к ним, что не видим в упор, — задумчиво кивнул Магнус, следуя взглядом за палкой в пламя костра. — Мы постоянно разговариваем, и уверен, она б упомянула, если бы ей что–то показалось странным.
— Тогда она должна каждый вечер упоминать о разных странностях.
— Ну, в общем да, — улыбнулся позабавленный Магнус. — Она не привыкла к эльфам, равно как и к стольким людям с псионическими талантами. И мне–таки приходится успокаивать её по поводу многого, что считается здесь самым обычным делом.
—Уж она–то определённо такой считаться не может.
— Что? Ты имеешь в виду её рост, что отличает её от других? — Магнус нахмурясь повернулся к нему; вот с этой темой он был знаком даже слишком хорошо.
— Нет, я говорю о её восприимчивости и чувствительности. — Род отложил палку и посмотрел на своего мальчика. — Очень умная женщина, сынок.
— Да. Она такая. — Магнус позволил себе чуть улыбнуться.
— Просто бездомная, последовавшая за тобой к тебе на родину?
Магнус рассмеялся.
Род удивлённо моргнул, заслышав этот редкий для Магнуса звук, а затем улыбнулся, думая, что Алеа может быть ещё важнее для Магнуса, чем он думает.
— Наверно бездомная. И определённо беглянка — но едва ли последовала за мной.
— Что сделало её такой пугливой?
— У неё умерли родители, — рассказал Магнус, — а соседи, которых она считала своими друзьями, отвернулись от неё. На её родной планете Мидгард «нормальные» люди реагировали на вызванные инбридингом аномалии, обращая в рабство тех нестандартных, кого могли, и воюя с теми, кого не могли поработить — а она была слишком высокой, чтобы считаться нормальной.