На сей раз продолжения ждала Алеа, и, когда его не последовало, спросила:
— Что ещё потребуется для его исцеления?
— Преданность, — ответил Род. — Полнейшая верность. Усвоение им, что он может положиться на тебя, несмотря ни на что.
— Он и так уже это усвоил!
— Тогда подожди.
— Сколько?
— Наверняка немногим больше года, — пожал плечами Род. — Он ведь теперь дома; ему требуется ко многому привыкнуть — и встреча с Алуэттой, вероятно, заставила его снова внутренне заледенеть, Алеа нахмурясь повернулась к нему.
— Вы имеете в виду, что находясь дома он оттает?
— После того как привыкнет к нему, — сказал он. — После того как осознает, глубоко внутри, что Алуэтта это не Финистер, что все сделанное Финистер основано на её мастерстве создавать иллюзии.
— Он должен заново усвоить, что есть реальность?
— Да — и усвоить, что он может обратиться за помощью для понимания этого к тебе.
— Значит Магнуса привлекает ко мне только моя надёжность и умение драться?
— Да, — сказал Род, — и твоя забота о других. Магнус рассказывал мне, как ты выхаживала и обучала людей. — Он печально покачал головой, глядя ей в глаза. — Но, девушка, ты просто глупая, если не видишь, что Магнус по меньшей мере считает тебя прекрасной. Также как и я, если уж на то пошло, и большинство других встреченных тобой людей — но это не имеет значения, не так ли?
— Ни малейшего, — отрезала Алеа, — потому что я ни на минуту в это не поверю!
— Тогда поверь, как обрадовался Магнус, повстречав женщину, которая не заставляла его чувствовать себя здоровенной неуклюжей диковиной, — сказал Род. — И коль скоро ты подумала об этом, посмотри на себя и увидишь фигуру, способную заставить грезить любого юношу.
— Я жердь!
— Превосходно сложенная жердь, — поправил её Род. — Может и не эффектная на вид, но после пережитого им чрезмерно эффектная внешность оттолкнула бы Магнуса.
— Возможно, — неохотно признала Алеа, — но у меня лошадиное лицо! Я безобразная!
— На самом деле, у тебя классические черты лица, — не согласился с ней Род, — с прекрасной, прочной костной структурой.
У Алеа потеплело внутри, и поэтому внешне она выглядела сердитой.
— Не убеждена!
— А вот Магнус убеждён, — упорствовал Род. — Тебе нужно только увидеть правду этого взгляда.
— И не обращать внимания на правду своей внешности? — с горечью спросила Алеа.
— Ты не можешь увидеть этой правды, — просто ответил Род. — В конце концов, большинство из нас — самые строгие себе критики. Кроме того, так ли уж на самом деле важно, что я там думаю о твоей внешности, или что думает Джефри, или любой красивый юноша?
Алеа на мгновение молча воззрилась на него, а затем признала:
— Нет. Меня волнует только, что думает Магнус.
— Он даст тебе знать, — предрёк Род, — раньше или позже.
Алеа снова помолчала, а затем полуутвердительно спросила:
— Затеять ссору тут не подействует, верно?
— Если б он мог понять её как форму любовной игры, то подействовало бы, — высказал мнение Род. — Если б он мог увидеть в ней своего рода игру, как видит Джефри — но он не может.
— Это почему же?
— Он утратил где–то по пути своё чувство забавного, — печально ответил Род, — своё чувство игры. Как я понимаю, это нечто такое, чему приходится научиться, когда повзрослеешь, и он научился — только утратил он его ещё до двадцати лет. Тут я подвёл мальчика.
Алеа почувствовала его боль, хотела взять его за руку — но смогла лишь сказать:
— Это было сделано не вами.
— Да, — согласился Род, — но я не сумел уберечь его от этого.
— Вам пришлось дать ему какое–то время действовать самостоятельно, — мягко указала ему Алеа.
— Делай для него столько же, сколько делаешь сейчас для меня, — сверкнул в её сторону улыбкой Род, — а остальное образуется само собой.
Алеа уставилась на него, а затем рассмеялась — но быстро отрезвела.
— Вы хотите сказать, что если в нас есть это волшебство, только и ждущее случая выйти наружу, то любовь образуется сама собой.
Род кивнул.
— И этого никак нельзя узнать, пока оно не случится.
— ЕСЛИ случится, — мрачно уточнила она.
— Если, — признал Род. Он снова взял её за руку и улыбнулся. — Но всегда можно убрать препятствия, преграждающие ей путь.
Алеа пристально посмотрела ему в глаза. А затем медленно улыбнулась.
— На сей раз, да, корона проявила милосердие, — сказал сэр Оргон, — но только потому, что там случайно присутствовал Верховный Чародей и оказал своё влияние!