- Доставит, доставит! - Владелец кивнул и протянул руку. - Меня зовут Эотин. Сколько будете брать за вход на ваши представления?
- Всего шиллинг, сэр.
- Что ж, это как обычно. - Владелец понимающе кивнул. - Как делить будем, поровну?
- Из каждых двух шиллингов один мне, один вам, - уточнил Андров. - Еда дважды в день и комнаты труппе. Эотин мотнул головой:
- Комнаты только ведущим актерам. Остальные могут спать и под телегами - наверняка в дороге не привыкать.
- Раз так, значит, так, - вздохнул Андров. - Так мы можем устроить представление сегодня?
Лицо Эотина выразило крайнюю степень изумления.
- Что, так скоро?
Андров ухмыльнулся, а несколько его актеров рассмеялись.
- Дайте нам хлеба и пива да несколько часов времени - и мы будем готовы выступать. Где нам устроить сцену?
- Здесь, конечно, напротив ворот, - ткнул пальцем владелец. - Верно, за несколько часов вы едва успеете оповестить народ да разместиться в комнатах, - но слухи разлетаются бойчее пчел. Да, небольшое представление нынче же вечером было бы неплохо.
- Мы займемся тотчас же, - пообещал Андров. - Если вы только пришлете хлеб с пивом, о которых говорили...
- Да, конечно! - Эотин кивнул и направился в сторону кухни. Андров же повернулся к возчикам. - Бартоломью! Честер! Подайте телеги туда, куда он указал!
У стремени Дирка возник конюх.
- Твоего коня ставить на конюшню, игрок?
- Что? А, да, конечно! - Дирк спешился, отвязал седельные мешки и, пока конюх уводил его коня, помог матери Колла спешиться с ослика. Колл помог Дицее (к немалому ее раздражению), и прислуга увела ослов. Две большие телеги откатили назад, к стене постоялого двора, подогнав их задом Друг к другу. Остальным актеры сунули под колеса поленья, забив их для надежности обухами топоров, потом полезли наверх и принялись разгружать свою поклажу, передавая сундуки и узлы тем, кто остался на земле. За считанные минуты обе телеги оказались пусты. После этого те, кто находился на телегах, сняли боковые и задние борта - оказывается, они не были приколочены, а только вставлялись в пазы - и поставили их вертикально у самых стен, закрепив подкосами. На получившиеся в результате столбы начали вешать что-то вроде занавески, - Слыхал когда-нибудь про профессиональные союзы? - вполголоса спросил у Гара Дирк.
- Приходилось, - так же тихо отвечал Гар.
- А этим парням - явно нет.
Колл задумался о том, что они имели в виду. До сих пор ему приходилось слышать слово "союз" только от сельского священника - когда тот называл брак "священным союзом". Может, Дирк с Гаром хотели сказать, что все эти актеры повязаны узами какой-то разновидности брака? А если так, можно ли считать такой "союз" хоть немного святым?
Тем временем актеры повесили перед первой занавеской вторую. Когда они покончили с этим, один из них потянул за веревку, и занавеси раздвинулись. Колл удивленно уставился на это, а Дицея захлопала в ладоши от восторга.
- Вот здорово!
Тот, что тянул за веревку, дернул ее еще раз и довольно кивнул, когда занавески снова задернулись.
- Сцена готова. Как там с уборными?
- Уже готовы, - откликнулся Виктор с земли. Дицея нахмурилась.
- Какие еще уборные?
- Место, где актеры меняют костюмы, - объяснил Андров. - Хотите посмотреть?
- Ну конечно! - вскричала Дицея, и Андров повел их за телеги. Виктор как раз прилаживал к передней части одной из телег лесенку; вторая - с противоположной стороны - уже стояла на месте, и Альма стояла наверху, подвешивая еще одну занавеску, поменьше, на деревянную раму. Виктор отступил на шаг, пропуская наверх Элайну, та подобрала второй конец этой занавески и принялась привязывать ее с этой стороны.
- Выходить на сцену или уходить с нее актерам придется по лестницам, объяснял Андров, - а в уборные они попадают через щели в занавесе-заднике. - Он провел их внутрь, и они оказались в помещении примерно двенадцать на восемь футов. Вдоль боковых сторон уже были прилажены перекладины-вешалки, на которые Элспет и Дрю развешивали наряды.
Дицея смотрела на все это, восторженно вытаращив глаза, но мать неодобрительно поцокала языком:
- Да этак любой со второго этажа может выглянуть наружу и увидеть, как женщины раздеваются!
- Вряд ли они увидят много, - со смехом заверила ее Дрю. - Сценические костюмы мы почти всегда носим поверх рубахи, так что меняем только верхнюю одежду.
Виктор тоже рассмеялся. Пока они разговаривали, он успел выкопать посреди помещения яму и теперь, отложив лопату, принял у Константина столб дюймов пять толщиной и поставил его в эту яму.
- Мы, любезная, все это сейчас крышей накроем, так что не бойтесь: даже птичка сверху не увидит ничего.
- И потом, - добавил Андров, - если зрители увидят, как мы переодеваемся, это испортит спектакль.
- Какие чудные платья! - Дицея с сияющими от восторга глазами протянула руку, чтобы пощупать переливающийся бархат.
- Ох, вот этого не надо, лапочка! - Андров задержал ее руку. - Это платье принадлежит самой Катарине, не труппе.
Услышав свое имя, Катарина оглянулась. Возраста она была среднего примерно как мать Колла.
- У тебя чистые руки, милочка?
Дицея покосилась на свои руки и кивнула:
- Чистые, госпожа.
- Так трогай, не бойся. Славная ткань, не так ли? Его мне дала горничная графини - ее госпожа все равно выбрасывала его, а сама она такое дорогое носить, конечно, не могла.
- А актрисы могут? - ахнула Дицея.
- Да, но только когда мы разыгрываем пьесу.
- Тогда я должна стать актрисой! - воскликнула Дицея. Актеры рассмеялись, и она, покраснев, осеклась. Однако Андров только серьезно кивнул.
- Слыхал я и похуже поводы для желания выйти на подмостки. Но ремесло наше связано с тяжелым трудом, лапу-ля, - и тебе предстоит очень многому научиться, если ты этого действительно хочешь.
- Хочу! - вскричала Дицея. - А уж тяжелого труда мне не избежать, чем бы я ни занялась!
- Но у тебя, возможно, нет дара перевоплощения, - предупредил ее Андров.
- И тебя может утомить слишком уж назойливое внимание ноблей и всяких там мелких дворян, - напомнила ей Дуз, мрачно покосившись при этом на Магду, которая отвечала ей таким же взглядом. - Ведь некоторые считают актрис, понимаешь ли, дешевыми игрушками.