Напротив незваных гостей шеренгой стояли министры, наряженные еще более пышно, чем одевались шерифы и магистраты. Их важный вид вселил в сердце Защитника надежду и уверенность. Он знаком велел лакеям и стражникам удалиться, подозревая, что все, что сейчас будет сказано, не должно обратиться в слухи.
Сержант, командир гвардейцев, помедлил.
— Господин… но как же ваша безопасность…
— Меня защитят министры! Уходи!
Физиономия сержанта яснее всяких слов показывала, с какой неохотой он покидает зал, но он таки вышел. Защитник сделал в уме заметку: вот человек верный и дисциплинированный.
Как только за сержантом закрылась дверь, Защитник развернулся к пришельцам.
— Как вы сюда попали? — гневно вопросил он.
— Мы вошли сюда ночью, — ответил тот, что был одет как магистрат.
— Вошли ночью? В замок Защитника? Но как вы ухитрились пройти мимо моих часовых?
— Очень осторожно, — пояснил тот, что был в зеленой куртке.
Защитник прищурился. Все его чувства словно льдом сковало. В такие игры ему не раз доводилось играть, а эти наглецы в сыновья ему годились. Вряд ли они сумеют превзойти его в искусстве ведения дипломатических переговоров.
— Кто вы такие? — требовательно вопросил Защитник.
— Меня зовут Майлз, — отвечал мужчина в мантии магистрата. — А это мои спутники, Гар и Дирк.
— Что у вас общего с этим сбродом на площади?
— Это не сброд, Защитник. Это люди, которые верой и правдой служили вам на постах магистратов и шерифов целых пять лет.
Так, значит, и шерифы тоже взбунтовались! Это не на шутку потрясло Защитника, но он ничем не выдал себя.
— Зачем вы явились сюда?
— Затем, чтобы переговорить с вами, Защитник, об управлении страной, которое нас очень заботит.
— Тонко сказано, — поджав губы, отметил Защитник. — Но когда я слышу требования, я понимаю, что это именно требования, а не что-нибудь еще. А толпа ваших сторонников на площади мне сообщила, что это за требования — это «свобода», из-за которой государство неминуемо будет разорвано в клочья, и «равноправие», что бы это ни означало!
— Это означает, что мы полагаем, что людям следует гарантировать их безопасность в форме письменного документа, Защитник, в виде основных законов государства. В этом документе должны быть оговорены права людей на то, что они могут решать сами за себя, на то, к чему их не вправе принудить никакое правительство.
Это заявление заставило Защитника содрогнуться. Он не сдержался и ахнул от изумления.
— Вы же хотите лишить всякой опоры Закон Государства!
— Нам кажется, что это необходимо, — чуть ли не извиняющимся тоном проговорил Майлз.
— В таком случае я велю выстроить для вас самые замечательные виселицы на свете, ибо по земле еще не ступала нога более страшных изменников! Вы должны понимать, что я никогда не соглашусь на такие перемены! Скорее я умру!
Наконец подал голос великан.
— Надеемся, что последнее не понадобится, господин.
Защитник развернулся к нему. Глаза его метали молнии.
— Да! Советую вам думать, что это не понадобится, но ваша жизнь и ваша смерть — это совсем иное дело!
Тут в переговоры вступил второй спутник магистрата.
— Если бы вы послушали, о каких правах мы ведем речь, Защитник, вы, быть может, сменили бы гнев на милость. Требования, по сути, довольно умеренные и скромные.
— Если эти ваши «права» выбивают почву из-под ног у государственной власти, их никак не назовешь «скромными»! — рявкнул Защитник и снова прищурился. — Но я выслушаю вас. Что там у вас за требования?
— Во-первых, мы требуем, чтобы все люди имели право на счастье.
Защитник задумался, нахмурился, поискал в этом требовании злой умысел, хитрую уловку.
— По-моему, это вполне безвредное требование, — ворчливо проговорил он. — Что еще?
— Чтобы каждый имел право выбирать себе супругу или супруга, чтобы правительство не могло никого заставлять вступать в брак против воли.