— То есть пытками мы добиваемся чистосердечного признания вины, о чем и так уже знаем! Нет, на это я тоже не могу согласиться! — Защитник рубанул рукой по воздуху, чем, видимо, желал показать, что аудиенция закончена. — Довольно! Теперь я вижу, что большая часть ваших «прав» — это орудия, способные нанести огромный вред государству, способные, быть может, даже разрушить его! Нет, я не соглашусь выполнить ни одно из ваших требований, не согласятся и министры! Переговоры окончены! Велите вашей толпе расходиться! Пусть все отправляются по домам!
— Боюсь, не получится, господин, — не моргнув глазом, отозвался Майлз.
— Неужели? — ледяным тоном произнес Защитник. — И что же вы намерены предпринять?
— Если придется, господин Защитник, мы арестуем и вас и ваших людей, а ваш замок займут представители новой власти.
Глава 23
Защитник запрокинул голову и расхохотался — грубо, хрипло.
— Ну, вот, наконец-то мы докопались до истины. Вовсе не благо народа заботит вас! Вам нужна моя власть и мой замок! Но править страной — это не так легко, как вам кажется, молодой выскочка!
— Я знаю, — сдержанно отвечал Майлз. — Я пять лет служил инспектором. А каждый из тех, что собрались на площади, не меньше года проработал на посту магистрата или шерифа. Многие и по пять лет служили.
Инспектор в искреннем изумлении вытаращил глаза.
— Ты? Служил инспектором? В твоем-то возрасте?
— Да, господин.
— Чушь несусветная, мальчишка! Кто же назначил тебя инспектором?
— Я сам и назначил, господин. Мы похитили настоящего инспектора. И я занял его место.
Защитник не сводил глаз с Майлза. Он побледнел и проговорил еле слышно:
— А те… на площади?
— Они также участвовали в похищениях магистратов и шерифов, господин, и также занимали их места.
— Невероятно! Нельзя стать магистратом, не потратив несколько лет на учебу!
— А нам хватило нескольких месяцев, — улыбнулся Майлз. — Я учился тайно, но очень усердно, и мои товарищи тоже.
— Немыслимо! Кто же тебя обучал?
— Хранитель Затерянного Города Фиништауна. А также присутствующие здесь Гар и Дирк.
Взгляд Защитника метнулся к Гару, его глаза стали подобны окнам, сквозь которые глядела сама смерть.
— Вот как! Так, значит, это ты — распространитель скверны, поразившей мое государство!
— Да, эта честь принадлежит мне, — ответствовал Гар с легким поклоном. — Брошенное семя быстро укоренилось, поскольку почва тут у вас отличается завидной плодородностью.
— Хочешь сказать, что народ был готов поверить тому, что вы ему внушали, — но невежественные люди всегда с готовностью верят в ложь! Я прикажу повесить вас на крепостной стене, а потом велю изрубить ваши тела на куски, чтобы каждому магистрату досталось по косточке в виде амулета!
— Боюсь, это у вас не получится, Защитник.
— Неужто? Почему же не получится? — прорычал Защитник. — Надеюсь, вы не рассчитываете на то, что этот сброд, эти самоучки, что торчат под окнами замка, выстоят против моих солдат?
— Примерно на это я и рассчитываю, — с безмятежной улыбкой отозвался Гар.
— Ну, так полюбуйся на собственное поражение, глупец! — вскричал Защитник, шагнул к застекленным дверям и распахнул их настежь. В открытую дверь тут же ворвались возгласы толпы: «Свобода! Равноправие!» Но Защитник, не обращая внимания на крики, вышел на балкон и выхватил из широкого рукава мантии ярко-желтый шарф. Он махнул им, и людское море по краям площади вскипело: из боковых улиц выбежали солдаты. Распахнулись ворота замка, оттуда выскочили отряды гвардейцев и принялись прокладывать себе дорогу пиками и алебардами. Толпа ответила испуганными криками, втянулась в глубь площади. Солдаты напирали со всех сторон.
— Твои выкормыши могли притворяться чиновниками, — язвительно проговорил Защитник, — но притвориться бойцами они не смогут.
— Притвориться не смогут, — согласился Гар. — Им придется драться не понарошку.
И как только он произнес эти слова, повстанцы пошли в контрнаступление. Они начали отбирать у солдат алебарды, а многие из солдат неожиданно развернулись и стали сражаться против своих соратников!
Орогору стоял в первых рядах, потрясал поднятым кулаком и кричал громче остальных, когда распахнулись тяжелые дубовые двери, и оттуда прямо на него, выставив перед собой алебарды, бросились гвардейцы. Орогору вскрикнул от изумления и гнева и отскочил назад, но мятежники тоже отступили. Орогору налетел на кого-то, но удержался на ногах, памятуя о том, что они предвидели подобное нападение и знали, как действовать.