— Твоя крупнее, лови кита.
— Кит в море да в океане водится…
— Вот и поезжай туда, — хохочет Максим.
— Нет, не поеду, — сказал Ефим, — там меня акулы проглотят. Буду здесь ловить. Только научи меня.
— Жадного, коварного учить, что в ступе воду толочь, — ответил Максим. — Поиграй в дудку, может, рыба и придет к тебе.
Дул, дул Ефим в дудку, пока от натуги не лопнул.
Кот Семен любил воровать. Положат за окно колбасу, чтоб до вечера не испортилась, он — раз, и утащит ее. А хозяева только ахают да охают, вора никак не поймают. Семена же считают самым честным котом, думают, что он и мышами сыт.
А Семен таким лакомкой стал, что на мышей-то давно не смотрит.
Блудил, блудил Семен, совсем вывел из терпения хозяев. Стали они думать, как бы с вором расправиться.
— Это, должно быть, соседская болонка блудит, — сказал хозяин, дядя Коля. Но жена его по-другому рассудила:
— Не залезет болонка на третий этаж. Не иначе тут кошка Мурка замешана.
Кот Семен лежит, ухмыляется, притворяется, будто спит, а сам думает: «Сваливаете все на других, а про меня-то и забыли. Ну, значит, хватит еще на мою долю мяса».
Как-то пошел дядя Коля в лес, набрал грибов и в корзинке какой-то сверток принес. Как ни старался кот Семен подсмотреть, что в свертке, ничего не увидел. Дядя Коля положил сверток за окно, рядом с ощипанной курицей, и ушел.
Лежал, лежал Семен — не вытерпел. Прыгнул на стул, со стула на стол — видит, за окном ощипанная курица лежит. «Эге, — думает Семен, — будет мне сегодня пирушка. Только бы не попасться. Жирок съем, мясцо на черный день припрячу, косточки хозяевам оставлю».
Только хотел зубами в курицу вцепиться, слышит, в свертке что-то зашевелилось, зашуршало.
— Ага! — обрадовался жадный кот. — Ведь это утенок! Хозяин недаром ходил в лес, к озерам. Там много уток. Как же это я сразу не догадался? Теперь уж я живинки отведаю.
От радости замурлыкал, забегал по столу.
И вдруг услышал блудливый кот, как кто-то по лестнице поднимается, ботинками стучит.
«Не иначе дядя Коля возвращается. Надо спешить», — подумал Семен, прыгнул к свертку да хвать его зубами. А был там не утенок, а большой колючий еж.
Впились иголки коту в язык и в нос так, что у бедняжки круги в глазах пошли. Заорал он от боли не своим голосом и сослепу свалился с третьего этажа.
Тут и совсем ему плохо стало.
— Мяу-мяу!.. — кричит Семен. — Спасите, спасите! Умираю…
Выбежала на улицу перепуганная соседская болонка. Прибежала кошка Мурка.
— Гав-гав, что с тобой, кот Семен?
— Мяу-мяу, что с тобой, кот Семен?
А тот еле дышит, жалобно стонет:
— Беда, беда! Думал, уточку на окошко посадили, а там… Ох! Ох! Помогите…
Посмотрела болонка на окошко, увидела ежика, хвостом ему помахала.
Посмотрела кошка Мурка на окошко, увидела ежика, улыбнулась ему.
Посмотрел кот Семен на окошко, увидел ежика и умер от страха. Никто его не пожалел.
Сорвала Юля в саду яблоко, красное, душистое, хотела скушать. Яблоко говорит:
— Разломи меня, вынь семечко и в землю зарой.
Девочка так и сделала.
Подошел к яблоне Ваня, сорвал яблоко, собрался его съесть. Яблоко ему советует:
— Достань из меня семя, в землю положи.
— Вот еще, — отвечает мальчик, — буду я в земле возиться, руки пачкать.
Яблоко скушал, а сердцевину в пруд бросил.
Пришла зима, холодная, лютая. Все кругом трещало от мороза. Замерзла яблонька, а весной засохла. Не стало больше красных душистых яблок.
Вспомнила Юля семечко, что в землю около яблони посадила, стала то место поливать каждый день, окапывать лопаточкой. И поднялось в саду дерево — выше высокого тополя, кудрявей кудрявого дуба.
Яблоки висят на нем красные, душистые, еще лучше прежних. Кто мимо пройдет — глядит не наглядится, кто скушает — хвалит не нахвалится.
Только выросли на той яблоньке яблоки двух сортов: на одной стороне сладкие, на другой — кислые.
Сорвала Юля яблочко, хотела скушать, а оно ей говорит:
— Разломи меня, вынь семечко и в землю зарой.
Девочка зарыла.
Только она это сделала, приходит Ваня. Сорвал яблоко, а оно попалось кислое, прямо-таки все во рту связало. Попробовал другое, третье — и те такие же.
Хотел сорвать с другой стороны, где вкусные росли, да не мог, поднялись ветви высоко — ни рукой достать, ни палкой сбить. Ушел Ваня ни с чем.