Сашка еще ночью решил, что никому не расскажет о недавнем происшествии, поэтому отрицательно покачал головой. Какое-то время Эмма Грульевна пристально смотрела на Сашку, словно пытаясь прочесть его мысли, затем неожиданно спросила: «Тебе когда-нибудь говорили, что ты отличаешься от других детей?» Сашке вдруг очень сильно захотелось рассказать ей про ночных гостей и про руку, но он почему-то опять отрицательно помотал головой. Эмма Грульевна помолчала, а потом, словно нехотя проронила: «Ну что ж, иди к себе».
Следующие два дня прошли без эксцессов и Сашке только и оставалось, что дожидаться, когда закончится карантин. Через два дня его отвели в блок, где приставленный к нему староста, провел с ним небольшую экскурсию по интернату. Интернат находился в трехэтажном здании. На первом этаже располагались: холл, карантин, прачечная, кухня и столовая. На втором находились жилые блоки для мальчиков, а на третьем жили девочки. Блоков для мальчиков было пять. Каждый блок состоял из трех комнат. Сразу после входа можно было попасть в раздевалку, потом в комнату для уроков, а затем и в саму спальню. Душ и туалет на втором этаже были общие. На третий этаж Сашку не повели. На этом знакомство с интернатом закончилось и мальчика распределили в третий блок. Взяв свои немногочисленные пожитки, он отнес их к кровати, которую ему указал староста. Когда они вошли в комнату, кроме худощавого светловолосого парнишки, там никого не было. Парнишка лежал на одной из кроватей, уставившись в потолок.
-- Немец, а ты почему не на улице?
Староста пытался выглядеть строгим руководителем.
– Плохо себя чувствую, - лениво, словно отмахиваясь от назойливой мухи, ответил лежащий, не отводя от потолка взгляда.
Староста махнул рукой и, развернувшись, ушел.
– Привет, - проговорил Немец каким-то изменившимся голосом.
– Привет, - ответил Сашка.
Блондин продолжал лежать на кровати, не поворачивая головы.
Сашка подошел к нему поближе и когда тот резко повернул голову, от неожиданности оторопел: у парня были глаза разного цвета. Один, темно-карий, казался бездонным колодцем, и если бы в комнате не было так светло, то Сашка бы подумал, что этот глаз черный. Зато второй был зеленым и такого неестественно яркого света, что будто бы светился изнутри.
– Что-то хотел?
– Я..? Ну ты же сам поздоровался! - Разозлился Сашка, - ты поздоровался - я ответил, а теперь делаешь вид, что ничего не говорил!
Немец смотрел уже заинтересованно.
– Привет, - прилетела опять фраза.
Теперь Сашка отчетливо видел, что губы немца не шевелились.
– Привет, - скорее машинально ответил Сашка.
Немец сел на кровати и молча смотрел на Сашку. Мальчик счел, что будет лучше отойти. Блондин, посидев еще какое-то время лег и опять уставился в потолок.
– Ты где, - почти шепотом сказал Сашка и взглянул на немца. Тот продолжал лежать, казалось абсолютно больше не интересуясь пареньком.
– Здесь, хи-хи-хи, - теперь было понятно, что голос детский.
Где, здесь?
– Иди ко мне, хи-хи!
– Сашка встал и направился к выходу.
– Хи-хи, не туда, не туда!!!
Мальчик развернулся и медленно пошел назад вдоль кроватей.
– Стоооооой! - заорал в голове голос. - Здесь, под кроватью!
Сашка нагнулся и заглянул под кровать. Там было темно, но все- таки видно, что под кроватью никого нет.
– Да где ты!?
– Тут, тут, хи-хи-хи!
Сашка просунул руку и начал ей шарить под кроватью. Там было абсолютно пусто. И вот когда, он уже почти ее высунул, рука вдруг на что-то наткнулась.
– Хи-хи-хи, привет! А вот и я!
От удивления глаза мальчика широко открылись. С ним разговаривало золотое кольцо с большим красным камнем.
– Ты что жи…., - но договорить он не успел. Ухо словно сжали раскаленными клещами и совершенно не в состоянии терпеть жгучую боль Сашка повернулся туда, куда его тянула огромная волосатая рука.
– Ах ты ж гаденыш мерзопакостный! Рванина детдомовская! А ну бегом в кабинет к директору!
Ухо отпустили, но резкий толчок в спину заставил мальчишку пролететь через всю комнату и больно упасть, ободрав кожу на руке.
Сзади раздался топот и Сашкино ухо, вспыхнув малиновым, вновь оказалось в руках мужеподобной уборщицы.
– Не воруй, не воруй!!!
Сашка еще успел подумать о том, что первым оторвется: ноги от пола или ухо от головы, как раздавшийся голос вмиг прекратил его мучения.
– Что здесь прсходит!?
В дверях стояла директриса. Вот, Грульвна, полюбуйтися вора поймала!
Маленькие усы топорщились над мясистой губой тетки в сером халате и на миг Сашке показалось, что они живые.