– Александр, что случилось?
– Не знаю, - ответил мальчик, - я нашел кольцо под кроватью, и она сразу на меня кинулась.
– Ах ты ж, заморыш...кинулась...да я тебя....
– Довольно, - глаза директрисы блеснули за стеклами очков, и уборщица вмиг съежилась, словно уменьшилась и только заплывшие глазки злобно стреляли в Сашку из-под зарослей бровей.
– Он нашел, я видел, - заговорил, неожиданно возникший рядом, Немец, - кольцо лежало под кроватью.
–– Это правда, Александр?
Да, я его нашел...я же сказал уже.
– Аааа, ну да...чо...так бы сразу и сказал… Я ж знаю наши ш они никогда...что бы чужое...я знаю-то. А я тут утром мыла и потеряла… дай думаю у мальчишек спрошу… они ж сразу всегда отдадут как чо..знают.
Директриса подняла руку, и уборщица попер хнулась последними словами, так их и не произнеся.
– Зинаида Андреевна за мной, Сонир, – она ткнула в Сашку пальцем, – живо на улицу, а ты, – она посмотрела на Немца, – ты в кровать!
Снаружи ярко светило полуденное солнце и воспитанники интерната занимались кто чем горазд. Мальчишки чуть в стороне пинали мяч, а девочки, разбившись на группки, гуляли по двору. Сашка решил осмотреться и направился вокруг здания. Ухо еще болело, и он время от времени дотрагивался до него, словно проверяя на месте ли.
От главного входа шла извилистая асфальтовая дорога, скрывающаяся где-то за деревьями. Сашка уже знал, что она ведет к главным воротам. С задней же стороны интернат был окружен старым деревянным забором, через щели которого был виден самый настоящий лес. Сашка попытался понять, где находится окно карантина, в которое просовывалась ночью рука, и несколько раз обошел здание. Наконец ему показалось, что он нашел его и, чтобы убедиться в том, что это именно то самое окно, взявшись за подоконник, попробовал подтянуться на руках, чтобы заглянуть внутрь комнаты. Вдруг сзади раздался голос
– Любопытный?
Сашка неуклюже спрыгнул на землю и повернулся. Перед ним стоял лысый парень, на которого он обратил внимание прошлой ночью, а за его спиной маячило два его дружка.
– Нет, я просто хотел узнать комнату
– Комнату, – парень подошел почти вплотную, – а закурить у тебя есть?
– Ты что, Сашка оторопел, – я не курю, я же маленький еще!
– Маленький?! А может домашний мальчик просто зажал сигареты? - и лысый искусственно заржал. Двое его друзей тут же подхватили
– А может домашний мальчик просто не приучен делится!? Может он возомнил себя каким-то особенным. Но ты не бойся, мы это исправим.
Троица снова заржала.
Странно, подумал Сашка, директриса говорила, что я особенный и этот… додумать он не успел, так как лысый резко взмахнув руками с силой его толкнул и Сашка отлетел назад, потерял равновесие и больно упав на спину.
– Лежать, хромыга!
Троица надвигалась. Было больно и обидно, но Сашка все-равно встал и развернулся к наступавшим.
– Ты чо, терпила, не понял!?
Лысый подлетел, размахнулся и Сашка инстинктивно зажмурился.
Но секунды шли, а боль так и не приходила. Мальчик потихоньку приоткрыл глаза. В драку вмешался кто-то новый. Худощавый парень, оставшийся, когда он уходил, на своей кровати, крепко держал хулигана за руку.
– Немец, отпустиииии!!!
В голосе лысого ощущалась боль. Он трепыхался и пытался вырваться, но у него не получалось, и он просто бессмысленно и смешно дергался.
– Я тебе уже сколько раз говорил, как меня зовут - и говорящий неожиданно легко для своего телосложения, тряхнул лысого за руку так, что у того ноги оторвались от земли и он рухнул как подкошенный. Это было так неожиданно, что Сашка от удивления открыл рот. Это был не какой-то специальный прием, это выглядело так, словно бы в руках у парня была только одежда, а самого хулигана в ней не было.
- Влаааааад, Владиииик, отпустииииии! - заскулил лысый
Парень какое-то время смотрел на лысого, словно бы наслаждаясь своей властью, а затем сказал
- Живи, тугодум, и с силой швырнул того на землю еще раз.
Оказавшись на земле, лысый тут же вскочил на ноги и бросив на неожиданного Сашкиного спасителя злобный взгляд, быстро скрылся за углом.
– Вокзальный, - проводив взглядом беглеца, сказал парень и подошел к Сашке поближе
Время от времени сюда завозят такое вот отрепье, так что приходится держать их в узде
- Ты, наверное, сделал ему очень больно!