– Нас не любят? Вернее, они не любят варваров?
– Они за свою жизнь нас и не видели, чтобы успеть, из-за чего-то невзлюбить. По той же причине, им не из-за чего нас и ненавидеть.
– И в чем тогда проблема? – не стал я скрывать своего недоумения.
– В стереотипах! Сороборийцы кто? Варвары! А варвары это кто? Тупые дикари! Но даже так ты еще не до конца понимаешь ситуацию, верно?
Я кивнул. Да, действительно, не понимал.
– Ты знаешь, такое понятие, как благородный? Аристократы? Дворяне?
Немного подумав, не слишком уверенно кивнул.
– Это вроде Арт-Наков, так? – на всякий случай уточнил я.
– Гм… что-то в этом, пожалуй, есть, – озадаченно поскреб щеку учитель, – но я бы все-таки не стал так утверждать. Из благородных Арт-Наками можно назвать только человек тридцать, а вот остальные аристократы это некий промежуток, между Арт-Наками и обычными людьми. Мысль улавливаешь?
– Вроде бы да.
– Так вот, – продолжил учитель, – благородные очень… ммм… щепетильны относительно своего окружения и статуса. Зачастую они всеми силами стараются выбиться в… ладно, скажем, они стараются выбиться в истинные Арт-Наки.
Я кивнул. Вот это мне точно было понятно, ведь не так давно я стремился к тому же.
– И вот из-за этого стремления, они очень эмоционально реагируют на успехи других.
– Почему?
– Тебе понятно словосочетание «испытывать зависть»?
Я слегка покрутил кистью, показывая, что вроде бы и понятно, да не совсем.
– Вот ты, когда тебе лет десять было, разве не хотел быть похожим на всех?
– Какой вопрос? Конечно, хотел!
– И огорчался, что ты не мог стать таким как все, так?
– Было дело.
– Вот примерно это и есть зависть, – хмыкнул учитель. – Ты хотел того, чего у тебя не было. Такое же чувство испытывают люди, только у них оно, как и большинство других чувств, чересчур гипертрофировано и порой вообще не поддается логике.
Это тоже было вполне понятно. Хотя вот нас, например, когда люди называли ненормальными психами, они несколько ошибались. Психи на то и психи, что их логику обычному человеку было не понять, а вот у нас она была не только понятной, но и довольно простой. Например, если взрослые хотели, чтобы дети не ходили в опасное для них место, они им просто говорили, что там неимоверно скучно и нечем будет заняться. Все. Это была стопроцентная гарантия того, что дети там не появятся даже под «страхом смерти». А если родители хотели добиться противоположного результата, то есть привлечь внимание, то говорили, что в том месте очень опасно, и вообще туда ходить нельзя. Все. Последние слова будешь договаривать в спину убежавших детей по направлению к тому самому месту, которое «опасно» и куда «нельзя ходить». Правда… взрослыми Сороборийцами можно было манипулировать точно также, только с небольшой поправкой на возраст.
– Ладно, – кивнул я, – зависть это понятно, но причем тут я?
– Великий Амару, – в очередной раз тяжело вздохнув, прикрыл глаза рукой учитель, – надеюсь, я когда-нибудь все-таки доживу до того момента, когда мой тупой ученик, хотя бы станет нормальным. И заметь, о том, что ты станешь сообразительным, я даже не мечтаю!
– Да что тебе опять не так?!!
– Ты меня вообще, чем слушал? – подойдя ко мне, потыкал он пальцем в мой лоб. – Впрочем, – тут же поправился он, – я даже не хочу знать, ведь чем бы ты не слушал, но это точно были не твои уши.
– Слушай, старый хрен… – зарычал я, но был тут же перебит.
– Я тебе что сказал? – радостно произнес он, что никак не вязалось с моим угрожающим видом. – Если брать абсолютно всех магов, то универсалов всего пять процентов, понял? А ты не только тупой ученик, но еще и неимоверно тупой варвар, который в их представление и говорить-то толком не может. И вот такой вот идиот, как ты, умудрился попасть в эти пять процентов. Вдобавок, ты будешь выше большинства этих дворян, твой вирдан полупрозрачный, что говорит о его редкостной чистоте, твой меч и щит из чистого криита, и еще молись, чтобы не нашлось человека помешенного на оружие. Если встретишь такого, то он сразу сообразит, что твоя броня сделана из кожи василиска. Теперь-то ты понял, мой бестолковый ученик? Тебя попытаются сожрать едва стоит тебе показаться им на глаза. И если тебя как следует не подготовить, то это у них вполне может получиться… или, как вариант, ты пойдешь по трупам, пока не наткнешься на какого-то, кто окажется сильнее тебя. Однако итог в любом случаи будет только один. Ты умрешь.
Вот теперь я проникся, да еще и как!
– И что же мне тогда делать? – озадачился я.
– О, это как раз самое простое! – произнес учитель, вновь «одаривая» меня ласковой улыбкой… а я уже говорил, что она еще ни разу за тринадцать лет не принесла мне ничего хорошего? Вроде бы говорил. – Все, что от тебя потребуется, так это играть отведенную тебе роль.
– Какую роль? – насторожился я.
– Как какую?! – излишне наигранно удивился он. – Конечно же, роль тупого варвара! Думаю, она тебе удастся без особых проблем, – «польстил» мне учитель. – Ведь ты и варвар, и тупой, осталось все это просто смешать в нужных пропорциях.
После этих слов, мне невольно на ум пришел один из риторических вопросов: «И почему я в детстве так мало играл в опасные игры?». Ведь мог бы умереть и все, не было бы никакого старого хрена с радостной улыбкой «пинающего» мой мозг. И да, вопреки мнению учителя, я ничуть не сомневался в его наличии.
Одно хорошо, на этот день мы, наконец, закончили с разговорами, а дальше потекли дни и дни, наполненные «обучением». Да, оказывается, выглядеть тупым не так уж и просто, особенно если ты всегда считал себя умным. И если движения, слова и поступки мне вполне удавались, то вот с глазами возникли проблемы. Слишком уж они хорошо отображали мои мысли. Хотя учитель наглядно мне доказал, что и «зеркало души» можно искривить до неузнаваемости. Его зеленые, необычайно пронзительные глаза, из-за чего порой казалось, будто он видит тебя насквозь, прямо при мне превратились в глаза полного недоумка. Причем такого недоумка, что у меня невольно возникло чувство, будто еще чуть-чуть, и он начнет радостно мычать и пускать слюни. А затем мгновение, и вот, передо мной опять стоит привычный для меня учитель… который тут же стал требовать от меня результатов. И это притом, что он постоянно долбил мой мозг рассказами о нравах среди людей, эльфов и гномов. Рассказов, после которых, под конец дня, я без всякого труда мог изобразить абсолютно лишенный мыслей взгляд… потому что я и в самом деле был их лишен. Ведь учитель обладал чрезвычайно сильным «даром». За целый день он мог «сожрать» мозг любого живого существа.
Но и нельзя было не признать действенности его методов, хотя в неделю мы и не уложились, мы даже в месяц не уложились!
Полностью надевать личину недалекого варвара, я научился лишь к исходу третьей недели. Зато научился практически идеально! Порой, смотря в зеркало, я и сам начинал сомневаться в своей способности мыслить. Однако даже на фоне этого, я не могу не вспомнить некоторые объяснения учителя, раскаленным железом врезавшиеся мне в память. Заодно, слушая эти объяснения, я невольно подтвердил свои мысли относительно столь долгого нежелания учителя, рассказывать мне о нравах и обычаях других рас. Если бы он это все рассказал мне еще в детстве, боюсь, нормально относиться к другим расам, – в особенности людям! – я бы просто не смог… или, по крайней мере, очень и очень долго не смог.
А первое потрясение учитель устроил мне уже на следующий день.
– Помнишь, вчера я тебе говорил, про убийства, подкуп и предательство? – спросил учитель, стоило мне оказаться в поле его зрения.
В тот день он был одет в странную, темно-синюю, рубашку, с обрезанными по предплечья рукавами, которую он всегда именовал футболкой, и черные, просторные штаны. Неизменными, как и всегда, остались лишь белые тапочки-собачки.
– Помню, – кивнул я, устраиваясь за кухонным столом.
– Тогда настала пора объяснить тебе, что же конкретно подразумевается под этими словами, – нарезая лук ровными кольцами, усмехнулся он. – И для начала, что ты вообще понимаешь под словом убийство?