— Дядя Александр? — спросила Уна.
Лягушка снова квакнула, звук тихо отразился от стен камеры.
Уна протянула руку, и жаба запрыгнула на открытую ладошку. Сыщица поднесла ее к лицу и, преисполненная в равной степени интереса и облегчения, не говоря уже о великом потрясении, проговорила: — Ну... Разве тут заскучаешь?
Глава 16.
Шустр и Хлоп
Уна провожала взглядом дома и витрины, колеся в карете по широкой мостовой. Кружевные оборки на ее платье колыхались от тряски, а лягушка дрожала на коленях. Заняв местечко позади хозяйки, Дьякон пристально разглядывал амфибию, которая квакнула, выражая этим свое недовольство.
— Не стоит так наседать, Дьякон, — обратилась к ворону Уна, отвернувшись от окна. — Ты его нервируешь.
Покачиваясь в такт движениям кареты, Дьякон перестал глазеть на лягушку:
— Ты уверена, что это твой дядюшка?
Уна нахмурилась:
— Ну конечно, это Александр! Только взгляни на морду, — жаба выпучила глазища на Уну, неприятно удивленная найденным сходством. — Представь лицо Волшебника без бороды.
— Тысяча магов! Ты права! Теперь я вижу, — через мгновение признался Дьякон. — Один в один лицо твоего дядюшки.
— Или же мой дядя просто похож на жабу, — добавила Уна, а лягушка квакнула неодобрительно.
Обратный путь от камеры до основания башни был в два раза короче, чем время, затраченное на то, чтобы упросить гоблинов доставить Уну наверх. Выйти сквозь невидимый барьер было так же сложно, как и зайти, поэтому сыщица чувствовала себя измотанной и голодной.
— Иногда в ходе расследования времени на такие рутины, как еда, совсем не остается, — констатировала Уна.
— Неправильно говорить «рутины», — пожурил ее Дьякон.
— Вот мы и на месте, — оживилась Уна, выглядывая из окна. — Адвокатская контора.
Повозка со скрипом остановилась, и мгновение спустя Самулиган уже открывал дверцу кареты. Посадив дядюшку рядом с собой, Уна стала спешно искать подходящую переноску для лягушки. Она нашарила под сидением круглую шляпную коробку. Открыв ее, Уна обнаружила старую мамину широкополую шляпу с каштановым шелковым цветком на боку. Уна знала, что фасон шляпки уже вышел из моды, однако она удачно сочеталась с ее каштановым платьем, поэтому девушка незамедлительно водрузила ее на голову, поправив слегка на один край, а затем спрятала жабу в коробку.
— Здесь ты будешь в безопасности, пока мы не найдем способ вернуть твое обличье, — объяснила она дядюшке. Лягушка тихо квакнула, когда ее накрывали крышкой. Положив долговой сертификат сверху на коробку, Уна шагнула на тротуар. Несколькими секундами спустя она уже стояла перед узким зданием из красного кирпича, которое буквально нависло над пешеходной дорожкой, и, как казалось, готово было рухнуть в любой момент. Вывеска на двери гласила: «Адвокат Рейвенсмит».
Переложив коробку в одну руку, Уна постучала свободной в дверь. Никто не ответил.
Уна оглянулась по сторонам и увидела, что стрелки городских часов уже встали на полдесятого.
— Я думала, Рейвенсмит открывается в девять, — удивилась сыщица.
Дьякон перелетел на козырек небольшого окошка рядом с дверью, указав клювом на вывеску.
«Часы приема: с 9-00 до 17-00»
— Хм, — Уна постучала несколько раз, затем подергала ручку. Дверь была заперта. И только она сдалась, как дверь открыл мужчина в инвалидном кресле. Нижняя половина бедолаги была запечатана в гипсе, а ноги торчали впереди коляски. В одной руке он держал щетку для пыли. Уна распознала в ней зачарованную хихикающую щетку из дядюшкиного магазина. Грязная тряпка свисала из кармана пиджака, а кривая еловая метелка лежала на коленях.
— Вы читать не умеете? — раздраженно спросил незнакомец. — Написано же, открываемся в девять!
Мужчина был абсолютно лысым, за исключением кустистых бровей, каких Уна раньше не видала, и пучков седых волос, торчащих из ушей.
— Но уже половина десятого, — заметила девушка.
Мужчина неодобрительно замотал головой, будто Уна несла чушь.
— Вы меня не проведете! — заявил он. — Мистер Рейвенсмит еще не пришел. А по нему часы сверять можно. А поскольку его нет, еще не десятый час.
Уна покачала головой в ответ:
— Но это не совсем правильно, мистер...
— Мистер Шустр, — представился мужчина в инвалидном кресле. — Я работаю секретарем у Рейвенсмита уже больше десяти лет. И поверьте мне, если я говорю, что он всегда приходит к девяти, что бы вы не говорили, я убежден, что девяти сейчас еще нет. А теперь, если позволите, я вернусь к уборке офиса. Мистер Рейвенсмит ненавидит пыль и грязь больше всего на свете, а мисс Кольбер в отгуле.
— Горничная мисс Кольбер? — уточнила Уна, припоминая, как адвокат нанял служанку из Маятника. При этой мысли еловая метелка на коленях господина Шустера стала выглядеть подозрительно похожей на те, которые исчезли из чулана сразу после увольнения воровки.
— А эта метла тоже принадлежит ей? — любопытствовала Уна.
Секретарь выпучил глаза:
— Ну конечно, это ее щетка! У каждой уважающей себя горничной есть инвентарь. Личная щетка у горничной — это также естественно, как пыль, которую она призвана убирать.
Он перевел внимание на окошко и продолжил уборку. Зачарованная щетка принялась хихикать, вызывая лишь раздражение, и тогда Уна поняла, отчего они не пользовались большим спросом. Сыщица несколько секунд буравила Шустера глазами, пока тот снова не обернулся.
— Вы еще здесь? — удивился он. — Я же сказал, что мы в девять откроемся.
— Ах, да, — пошла Уна на попятную, пытаясь скрыть свое разочарование. — Может, мы могли бы подождать мистера Рейвенсмита в офисе?
— Я же сказал...
— Да-да, вы открываетесь в девять, — перебила его Уна, тяжело вздохнув, глядя на долговой сертификат, лежащий поверх коробки.
— Он может быть в соседнем здании, — предположил Шустр. — Мистер Рейвенсмит частенько наведывается в Юридический союз перед началом рабочего дня.
Уна была крайне удивлена получить хоть какую-то полезную информацию от упрямца:
— О! Благодарю, мистер Шустр. Мы туда заглянем.
Она уже собралась уходить, но остановилась, не сумев сдержать любопытство:
— А что с вашими ногами случилось, кстати?
— Да не с ногами! — ответил секретарь крайне раздраженно. — Сколько раз людям объяснять?! С бедром!
— О-о-о! Простите! — извинилась Уна. — Что случилось с вашим бедром?
— Я сломал его, запнувшись о выбоину на дороге, — пожаловался бедолага. Он несколько стушевался. — И позвольте мне заметить, что нет боли более жестокой, чем при переломе бедра, я вас уверяю.
Дьякон, сидя на плече хозяйки, спешил выразить сомнения:
— Смешно. Я могу привести примеры разных несчастных случаев, которые заканчиваются куда как плачевней, чем перелом бедра. Например, быть медленно раскатанным под стотонным валуном, или испытать боль, когда руку отгрызает голодный медведь, или вот хотя бы...
— Думаю, мы можем двигаться дальше, Дьякон, — прервала его живописания Уна, испытав тошноту.
Шустр усмехнулся замечанию Дьякона, затем растопырил свои ноздри, взглянув на Уну:
— У меня еще куча дел, барышня! Так что до свидания! — он решил захлопнуть дверь, но дверь ударила по гипсу, затем рикошетом откинулась на колесо коляски, отбросив мистера Шустера назад. Дверь захлопнулась, и за ней послышались грохот перевернувшейся коляски и проклятия.
— До свидания... Соседнее здание — вот оно, — указала направление девушка.
Юридический союз располагался в непримечательном шестиэтажном здании, вход в которое начинался с обычной белой двери без вывески.
Уна обернулась к Самулигану:
— Мне будет покойнее, если дядюшка останется с тобой.
Волшебный слуга принял из ее рук коробку, сертификат Уна забрала с собой. Она проводила Самулигана взглядом до кареты. Коробку он взял в одну руку. Долговязая физиономия как всегда в тени ковбойской шляпы. Никто в здравом уме не нападет на Самулигана Чудесного. Поэтому Волшебник с ним будет в безопасности. Со спокойной душой она вытащила из кармана уведомление о выселении и направилась к двери. Самое время получить юридическую консультацию.