Не многие из нас имеют семью, мы не можем рисковать судьбой жен и детей. Мы посвятили свои жизни одному великому дню - дню вашей свободы! Мы приговорили себя к одинокой, трудной жизни ради одной цели - вашей свободы!
- Я знаю, что вам тоже пришлось нелегко, - размеренно произнесла Лапен, но у нас были разные мучения, разная боль. Не забывайте, вы жили свободными людьми.
Дирк гневно глянул на великаншу.
- Свобода! Ни один из нас не был свободен! Пятьсот лет мы были рабами одной идеи - вашего освобождения. Но ваше освобождение стало и нашим освобождением. А вы теперь говорите, что здесь нет для нас места, что мы не можем вернуться домой!
- Да, Дирк Дюлейн, - Дирк слышал боль в ее голосе, - вы стали чужими. Все вы, Небесные, слишком далеко ушли от нас, вы не сможете здесь жить. У нас с вами разные взгляды на мир и на жизнь.
- Вам не отказывают от дома, - вступил в разговор Хью, - вы можете поселиться среди нас, вам дадут землю, вам окажут любую помощь. Мы поделимся с вами богатствами лордов. Можете начать торговлю, устроить мастерские - нам как раз это очень нужно. Мы построим школы, где вы будете нас учить. Вас будут окружать почет и уважение...
- Но вы не допустите нас до управления страной, - мрачно сказал Доминьи.
Хью посмотрел прямо ему в глаза и кивнул:
- Не допустим.
Дирк шепнул ему на ухо:
- Нечего ждать этого от них, капитан. Вся наша работа, все наши надежды...
- Они должны понять и создать закон, они же теперь верховная власть!
- А если напомнить им о наших кораблях, наших пушках?
- Не будем же мы стрелять по своим, - ответил Доминьи, все еще продолжая сверлить взглядом Лапен.
- Она, разумеется, это понимает. Она пользуется нашей добротой! Капитан! Это же несправедливо! После стольких лет нашей работы ради них!
- Ты, что, Дюлейн! Ждал благодарности? Дирк грустно покачал головой.
- А что вы скажете обо мне? - раздался грохочущий голос от дальней стены.
Все головы повернулись к гиганту.
Гар поднялся на ноги, держа в руках обломок дубинки, и в упор смотрел на Лапен. Он шагнул и медленно подошел к помосту.
- А со мной что будет? Мне тоже не дадут здесь права голоса?
- Ты - Декейд, - воскликнула, сияя глазами, Мейделон.
- Ты - Декейд, - эхом ответила ей Лапен. - Твой голос всегда будет услышан. - Она поднялась, как величественная гора. - Приди. Займи среди нас место судьи. Твой голос будет решающим во всех наших делах. Стоит тебе только пожелать этого. Ты - Декейд.
- Я - не Декейд, - хрипло сказал Гар. Над площадью повисла тишина. И снова все глаза устремились на гиганта.
Он медленно поднял обломки дубинки.
- Декейд жил в этом. Это - сломано. Декейд ушел. Я снова стал самим собой. Я снова тот, кого вы называли Гаром.
Мамаша Лапен открыла от изумления рот. В глазах Мейделон стояли слезы горя. Дирк видел, что она пыталась улыбнуться сквозь слезы.
- Это еще не все, - горько усмехаясь, сказал Гар. - Вы должны знать, что я - чужеземец. Ну что, вы и теперь дадите мне решающее слово в вашем правительстве?
- Нет. Не дадим, - хмуро сказала Лапен.
Гар кивнул. Казалось, он доволен суровым ответом.
- Не дадите голоса тому, кто принес вам победу? Тому, кто носил в себе Декейда?
- Перестань нас мучить! - закричала Лапен, - Ты заслужил все, все, но мы не можем этого допустить.
- Да я все понимаю, - тихо сказал Гар, - и облегчу вашу совесть. Знайте же, что мое имя - дурман и что я младший сын из благородного дома!
Простолюдины издали общий вздох, а лорды зашипели. Охранники схватились было за оружие, но лорды уже не представляли опасности.
Лапен наконец обрела дар речи.
- А где же Декейд?
- Он выполнил свою задачу, он утолил свою жажду, у него теперь нет цели. И поэтому я смог освободиться от него, поэтому сломал его дубинку. Он вернулся обратно в свой вековой сон. А у меня снова моя собственная жизнь и я опять хозяин своему телу.
Гар спокойно стоял среди моря горящих глаз, не обращая внимания на растущий на площади ропот.
Лапен подняла руку, и шум стих.
- Декейд ушел, и это был его выбор. Но зачем было ломать дубинку?
- Декейд убил бы любого, кроме меня, кто захотел бы владеть дубинкой.
Медленно Лапен протянула руку.
- Отдай нам эти обломки.
Дирка передернуло, когда он представил себе, как простолюдины один за другим будут пытаться соединить части дубинки.
- Отдай нам остатки дубинки! - закричал Хью, и его команда Лесных двинулась к Гару, но остановилась, все еще с благоговением глядя на гиганта, сжимающего в руках половинки магического оружия.
Площадь хранила молчание.
Гар стал на колени, положил на землю части дубинки и сказал, грустно улыбнувшись:
- Пусть кто-нибудь возьмет ее. Все глядели на дубинку со страхом. Даже Хью, шагнувший вперед, снова отступил назад.
Дирк каждым нервом, всей кожей чувствовал напряжение, исходящее от толпы.
Гар обернулся к помосту и поднял глаза на Лапен.
- Я - чужеземец, как и те Небесные, которым вы отказали в праве голоса. Но я носил в себе вашего героя, и это была нелегкая ноша. Без него вы до сих пор оставались бы рабами. Без меня вы не стали бы свободными людьми. И теперь вы лишаете меня права голоса. Я снова спрашиваю вас: готовы ли вы принять меня к себе?
Дирк снова увидел глаза Мейделон, полные страдания и надежды.