Дирк нахмурился. Герцог разоткровенничался явно неспроста.
- Полагаю, это не только играет вам на руку в том смысле, что вас никто не трогает, но и спасает самих же милезийцев от вашего гнева, дипломатично заметил Гар. - Смею также предположить, что праздники, которые вы устраиваете по этому случаю, имеют целью интенсивный обмен генами.
- Мы также соревнуемся в атлетических искусствах, что еще больше пробуждает в наших мужчинах стремление к физическому совершенству, а также поддерживает в них боевой дух, - резко добавил герцог.
- Разумеется, ведь победитель пользуется особой популярностью у женщин соседнего холма! - улыбнулся Гар.
- Весьма тактичный способ сказать, что мы ничего не запрещаем нашей молодежи, да и не только молодежи, и люди вольны предаваться утехам плоти.
- Что ж, весьма разумная политика, тем более что она предохраняет от кровосмешения, - согласился Гар. - И все же время от времени вам требуется приток новых генов, таких, которые не принадлежат подземным жителям. Ведь признайтесь, ваше генное разнообразие не столь велико.
- Ты прав в своем предположении. Поэтому мы вынуждены терпеть каприз Дезире, коль она возжелала позабавиться с вашим другом, - произнес герцог сурово. - Более того, если милезиец нам нравится, мы оставляем его у себя до конца его дней.
- Вернее, до тех пор, пока он вам не наскучит, - улыбнулся Гар и продекламировал:
Он надел дорогой камзол,
Башмаки зеленого бархата.
Семь лет минуло с тех пор,
Как мы видели милого Фарквада.
- Что ж, пусть даже и так, - произнес герцог. - Если милезиец нам нравится, мы оставляем его у себя, пока годы не возьмут свое и красота его не начнет блекнуть. Таких мы тоже держим здесь, но уже для иных целей особенно если они слишком много знают.
- Знают что? - спросил Гар. - Что вы такие же люди и поэтому смертны? Что вас можно убить?
Глаза герцога вновь вспыхнули недобрым огнем.
- Это, и не только это, - прошипел он. - Но мы "не просто смертные", как эти убогие милезийцы, эти грязные, неотесанные чурбаны, с которыми тебе пришлось странствовать!
- Как можно их всех называть грязными чурбанами! - воскликнул Дирк и представил себе Магду. - Среди них есть те, что красивы, и те, что мастера на все руки, и отважные солдаты! Да, жизнь, которую они ведут, не подарок, но она же сделала их сильными, выносливыми, изобретательными! А многие красотой ничем не уступят подземным жителям!
- Что за глупости! - оборвал его герцог. - Только не пытайтесь уверить меня, будто милезийцы столь же рослые и красивые, как и мы!
- То есть вы считаете, что столетия кровосмесительных браков сделали из вас сверхрасу?
- Никакого кровосмешения, исключительно селективный отбор! Мы не можем размножаться бесконтрольно, слишком мало наше жизненное пространство. За свою жизнь наша женщина может родить только двух детей. И если какой-нибудь из них появляется на свет темноволосым, уродливым или калекой, мы подкидываем его милезийцам.
Дирк вспомнил детину-подменыша во взводе Корта.
- Да, но только в том случае, что взамен вы можете похитить красивого милезийского младенца! Вот почему вы продолжаете похищать милезийских детей, подбрасывая в колыбельки тех своих, кого вы отбраковали. Вы говорите, что вам нужны свежие гены, но не любые, а только те, что принадлежат самым красивым или самым сильным!
- И мы делаем это вот уже четыреста лет, - подтвердил герцог. - За это время мы заполучили себе самые лучшие гены, милезийцам же приходится довольствоваться худшими.
- Не скажите, - возразил Гар. - Ведь те младенцы, которых вы подбрасываете милезийским женщинам, несут в себе все ваши гены, просто часть их - рецессивные. Как вы заимствуете полезные качества у милезийцев, так и они заимствуют у вас.
- Интересно, какие же у них полезные качества, каких нет у нас? вспыхнул герцог и смерил Гара и Дирка надменным взглядом. - Неужели вас не тревожит, что я могу сказать вам нечто такое, о чем вы до сих пор не догадывались?
- Что же, - произнес Дирк, сдерживая гнев, - пожалуй, да.
В ответ герцог презрительно расхохотался.
- Вам страшно, что мы продержим вас под землей до конца ваших дней, и все потому, что вы слишком много знаете.
Наверное, ваш страх обоснован. Мы не можем выпустить вас отсюда наружу, чтобы вы потом рассказали милезийцам, что мы такие же смертные, как и они. Единственная разница в том, что мы владеем смертельным оружием.
- Выходит, мы ваши пленники, - произнес Дирк, и во рту у него пересохло.
Он подумал о Магде, и ему стало совсем грустно.
- Ваш друг уже только и мечтает о том, чтобы остаться. - Герцог кивнул в сторону невысокого здания на другой стороне площади. - А вот и он сам!
Гар и Дирк обернулись и увидели Дезире. Она выходила из двери под руку с Кортом. Тот шел, словно пьяный, не сводя зачарованных глаз с ее лица, и Дезире была вынуждена направлять его шаги. При этом она тоже смотрела ему в глаза и сияла счастливой улыбкой.
- Он для нас потерян, - произнес Дирк упавшим голосом.
- Не только для вас, но и для наземного мира, - согласился герцог. Ну что же, он бравый солдат, силен, высок, хорош собой. Не всякий милезиец таков. Его гены вольют в нас свежую струю, предохранят, как ты здесь выразился, от кровосмешения. Будем надеяться, он передаст потомству лишь полезные свои черты.
- Вы оставите его в качестве слуги? - поинтересовался Гар.
- В редких случаях мы позволяем милезийцу взять в жены нашу женщину, нехотя сказал герцог, - в том смысле, в каком у нас существует брак.
- Вы хотите сказать, что брачный обет ни чему не обязывает и женщина и мужчины клянутся друг другу только в той любви, что связывает их в данный момент? - попробовал угадать Дирк.
- Что-то в этом роде, - недовольно проворчал герцог, явно Раздраженный проницательностью Дирка.
- Но ведь никто и не ждет, что брачный союз продлится долгие годы, заметил Гар.
- Верно, - согласился герцог. - Когда людям кажется, что их союз себя изжил, они вольны найти себе новых спутников жизни. И тот, кто был раз женат на нашей женщине, может взять себе в жены другую. Так что милезиец не будет прикован к своей жене, словно цепями.
- Вы хотите сказать, что, если он окажется носителем полезных для вас генов, ему будут позволено распространять их среди вас и дальше? - сухо заметил Дирк.