собственная боль Ниты делала ее ночи столь мучительными. Школьный психолог и
консультант в больнице говорили ей то же самое: "Скорбь займет время. Боль проявляется
различными путями: старыми повторяющимися ситуациями, странными символическими
снами, душевным беспокойством. Попытайся сократить это - и все только затянется.
Пусть все идет своим чередом, позволь горю проходить сквозь тебя со своей скоростью."
Как будто у меня есть выбор, горько подумала Нита. Она пыталась воспользоваться
волшебством для борьбы с нарушениями сна, но Учебник прямо сообщил ей, что это
приведет к противоположным результатам. Ослабление чужой боли - это одно, а
умышленная попытка уменьшить свою боль - совсем другое, и цена за это слишком
высока для разумного волшебника. Лучше позволить боли пройти самостоятельно.
Но от подобных здравых размышлений нет никакого толку, когда находишься одна в
тихой темной полуночной комнате. Все, что Нита могла сделать, это потереть лицо
руками, промокнуть слезы уголком подушки и попытаться уснуть. Вот только этого было
недостаточно, так что она просто продолжала тихо лежать, дожидаясь рассвета.
Нита лежала, и ей казалось, что в темноте блестят чьи-то глаза, а тени по углам
сгущаются в раскрашенные маски, что заставило ее посильнее зажмуриться. Это просто
отражение моей боли, подумала она. Боль выражается в символах, непохожих на
реальное состояние дел.
Я хочу преодолеть это. Я хочу снова жить нормальной жизнью...
18
...Но она понимала, что нормальная жизнь в прежнем ее виде никогда не вернется. Так
что ей придется так или иначе строить новую.
Нита повернулась набок и снова попыталась уснуть, но это заняло немало времени: а из
теней снов глаза продолжали следить за ней...
***
Следующим днем был вторник. Уроки прошли для Кита почти незаметно. Он
продолжал размышлять над проблемой Тома с "потерявшимся волшебником".
Обнаружить его и идентифицировать не станет проблемой - Учебник укажет на
правильного человека сразу, как они окажутся на более-менее близком расстоянии. Но
что дальше? думал он, когда прозвенел звонок на четвертый урок. Он взял свою сумку и
вышел из класса математики, направляясь к кабинету истории. Я же не могу просто
подойти к нему, сказав: "Привет, я странствующий рыцарь, и я приветствую тебя. У
тебя какие-то трудности?" Может быть, сначала лучше понаблюдать за ним издалека?
- Эй, Кифи, ты даже не поздоровался!
Кит резко обернулся и обнаружил Рауля Эшмелинга, шедшего за ним след в след. Или,
точнее, он обернулся и задрал голову, потому что Рауль еще больше вытянулся в
последнее время. Это был довольно тощий белобрысый парень, рост которого позволил
бы ему вступить в любую баскетбольную команду - в общем, тот человек, для описания
подобных которому и было придумано слово "долговязый". Дружелюбный и
общительный Рауль имел склонность придумывать странные прозвища для прочих детей
в классе продвинутой истории, кучке психов различных возрастов, которые образовывали
единую команду. "Кифи" было сокращенным от "kit fox*", и это прозвище продержалось
дольше всех, когда-либо придуманных Раулем для Кита.
*kit fox - маленький лис (англ.)
- Привет, Пират, - отозвался Кит. - Извини, замечтался.
- Заметно. У тебя вообще есть привычка бродить ничего вокруг не замечая. Готов к
викторине Макиавелли?
- Вот блин, нет... - сказал Кит, когда они завернули за угол и направились по коридору к
дверям кабинета. "Макиавелли" обозначало мистера Мака, их учителя истории, и это
прозвище ему вполне подходило: он обладал острым расчетливым умом, который делал
изучение истории довольно приятным времяпрепровождением. - Совсем из головы
вылетело. Ну, я читал это раньше. Если повезет, выживу.
Рауль бросил на него внимательный взгляд.
- Я смотрю, у тебя голова забита чем-то другим?
- Есть немного.
- Как она? Я давно ее не видел.
- Хм? А, ты о Ните... - они вместе зашли в класс и сели возле задней стены. В классе
Мака каждый мог сидеть, где ему заблагорассудится, что приводило к скоплению
основной массы учеников за задними партами, где они надеялись избежать внимания
Макиавелли и последующего выхода к доске... впрочем, это было лишено особого смысла.
- Ей лучше, - Кит сделал паузу, наблюдая, как кабинет быстро заполняется учениками -
что было неудивительно, учитывая склонность Мака превращать жизнь опаздывающих в
ад дополнительными вопросами. - То есть, настолько, насколько это вообще возможно,
учитывая обстоятельства.
Рауль с любопытством посмотрел на Кита:
- Если ты не думаешь только о ней все это время, то в чем же дело?
- Ох, всякая домашняя фигня...
Прозвенел звонок. Спасен! подумал Кит. Со звонком в класс ворвался Макиавелли, как
обычно, подвижный, высотой всего в полтора метра и лысоватый, он был одет в синий
костюм, украшением которому служил красный галстук с множеством нарисованных
19
маленьких резиновых уточек. Костюм всегда был один и тот же, в то время как галстук
каждый день менялся. Как обычно, за несколько секунд с удовольствием выбрав
подходящую жертву, чтобы засыпать ее каверзными вопросами, мистер Мак обрушился
на нее.
- Родригес, - сказал он, заставив сердце Кита уйти в пятки. - Вы готовы сегодня ответить
на несколько вопросов?
Волшебники не лгут, они слишком серьезно относятся к словам, чтобы играть ими даже
в таких мелочах.
- Я не знаю, мистер М., но я думаю, я выясню это.
Макиавелли усмехнулся. Кит с трудом сдержал желание застонать вслух, в очередной
раз пожалев, что для волшебника считалось бы неэтичным воспользоваться своими
силами, чтобы прочитать закрытую тетрадь, лежащую в его рюкзаке. Все, что ему
оставалось, это молиться о быстром завершении кровопролития.
Сорок пять минут спустя Кит и большая часть его одноклассников вышли из кабинета,
выглядя так, словно их неоднократно переехал каток.
- Напомни мне никогда не отправляться южнее Сахары в восемнадцатом веке, -
пробормотал Рауль, - после сегодняшнего мне достаточно будет просто увидеть это,
чтобы свалиться с синдромом посттравматического стрессового расстройства.
Кит теоретически мог отправиться в подобное место, он даже представлял себе, какова
может быть плата, но в данный момент был склонен согласиться с Раулем.
- Ну что ж, могло быть и хуже. По крайней мере, теперь это позади.
- Ага. Не уверен, что чувствую особый интерес к обеду после такого... но, полагаю,
стоит все же сходить и взглянуть.
Кит усмехнулся, подумав о том, что нарушить интерес Рауля к еде могла бы только
ядерная война.
- Расскажешь мне потом, что там было. А я пойду домой пообедаю.
- Хотел бы я жить так же близко к школе, как и ты, - сказал Рауль. - Затем я начинаю
думать обо всей еде из кафе, которую я бы не съел в этом случае...
- Ладно, Пират, - сказал Кит. - Удачно тебе помучиться. Увидимся!
Он вернулся к своему шкафчику, бросил туда рюкзак и запер, затем вышел через
заднюю дверь школы, пересек парковку, прошел в ворота и завернул за угол на Конлон
Роуд.
Понч прыгал по заднему двору, стараясь выглянуть за забор, когда Кит показался на
подъездной дорожке.
- Окей, окей, погоди минутку, - сказал Кит. Он открыл сетчатую дверь и ткнул в замок