— Открыть порты!
Со скрипом выдвинулись наружу огромные весла, по пятнадцать с каждого борта. Гребцы согнули крепкие спины, а какой-то парнишка, стоявший рядом с капитаном, ударил в барабан. Легко, как чайка, парящая в воздухе, корабль тронулся с места, а гомон и сумятица города неожиданно остались где-то позади. Они скользили по молчаливым водам бухты, а за ними возвышался пик Горы, которая, казалось, нависала над морем. Дойдя до бухточки с подветренной стороны южной Броневой Скалы, они бросили якорь и встали на ночь.
В экипаже судна было человек семьдесят, некоторые совсем мальчишки, не старше Геда, хотя и успевшие уже совершить Переход в Возмужание. Молодые матросы подозвали его к себе и поделились с ним едой и питьем. Они отнеслись к нему весьма дружелюбно, хотя и подпускали в его адрес грубоватые шуточки и поддразнивания, называя его козопасом за гонтийское происхождение. Впрочем, дальше этого в своих издевках матросы не заходили. Он был достаточно высок и силен, чтобы сойти за пятнадцатилетнего, и достаточно сметлив, чтобы ответить острословам той же монетой. Его быстро признали за своего, и Гед работал наравне со всеми, постигая матросское ремесло. Капитану это понравилось, так как праздным пассажирам на борту не было места.
Честно говоря, даже экипажу на беспалубной галере, до отказа забитой снаряжением и грузом, не хватало места, и каждый устраивался, как мог. Но что значили для Геда удобства? На ночь он нашел местечко среди крепко завязанных веревками тюков шкур с Северных островов; он то засыпал, то просыпался, переполненный восторгом, и смотрел на весенние звезды, сиявшие над бухтой, и на желтоватые огоньки города за кормой. Незадолго до рассвета начался отлив. Подняли якорь и тихо вышли из бухты между Броневыми Скалами. Когда утренняя заря окрасила вершину Горы в красный цвет, они подняли верхний парус и поплыли на юго-запад по волнам Гонтийского моря.
С легким попутным ветром они плыли до Барниска и Торхевена, а на второй день завидели Хавнор, Великий Остров, центр и сердце Архипелага. В продолжение трех дней шли они в виду зеленых холмов Хавнора, вдоль его восточного берега, но к берегу не приближались. Немало еще пройдет лет, прежде чем Гед сможет ступить на эту землю и увидеть в самом центре мира белые башни Великого Порта Хавнора.
На ночь они зашли в порт Кембер, расположенный на острове Вай в устье реки, чье имя носил порт; следующую ночь провели у маленького селения при входе в бухту острова Фельквай, а днем миновали северный мыс острова О и вошли в пролив Эбавнор. Там они убрали паруса и налегли на весла, поскольку пролив с обеих сторон был стиснут сушей, и их то и дело окликали с других судов, больших и малых, купеческих и рыболовных. Некоторые из них пришли сюда из Окраинных Просторов, где провели в плавании не один год и возвращались теперь с экзотическими грузами; другие, как воробышки, прыгали с острова на остров, не покидая пределов Внутреннего Моря. Выбравшись из этого тесного пролива к югу, они оставили за кормой Хавнор, проплыли между двумя прекрасными островами Арк и Илиен, поднимавшимися над морем террасами городов, затем сквозь дождь и крепчающий ветер взяли курс к острову Рок.
Ночью, когда свежий ветер неожиданно превратился в настоящий ураган, пришлось убрать и парус, и мачту, и весь следующий день корабль шел на веслах. Длинная галера превосходно держалась на воде и шла устойчиво, но рулевой пристально всматривался вперед, в дождь, хлещущий по морю, хотя и не видел ничего, кроме водяной пелены. Лишь благодаря магнитной стрелке, держали они направление на юго-запад, но не было никакой уверенности в том, где они находятся. Гед слышал, как моряки толковали об отмелях к северу от Рока и о скалах Борилоус на востоке. Многие утверждали, что судно давно уже отклонилось от нужного курса и теперь плывет в пустынных водах южнее Камери. А ветер тем временем крепчал, срывая гребни с огромных волн и превращая их в клочья пены. Гребцы менялись все чаще, грести становилось все труднее и труднее. Ребята помоложе работали вдвоем на одном весле, и Гед греб посменно наравне с другими все время с тех пор, как покинули Гонт. Свободные от гребли матросы вычерпывали воду, поскольку огромные волны то и дело захлестывали корабль. Затем им снова приходилось садиться на весла, а волны вздымались вокруг, как дымящиеся горы, и мчались прямо на них; дождь лил все сильнее, мокрые, исхлестанные холодным ветром спины замерзали, но барабан продолжал отбивать такт, и дробь эта едва слышалась сквозь рев бури, напоминая биение огромного сердца.