— Поедем с нами, будете жить у нас в О-Токне... Неужели ему нельзя уехать с нами? — капризным детским голосом спросила она своего сурового супруга.
Но Яхонт сказал:
— Вот когда я изучу все искусства и буду по-настоящему достойным и моих Учителей, и твоих похвал, госпожа, — вот тогда я с радостью прибуду к вам и по доброй воле буду служить, делая все, что в моих силах.
Его ответ понравился всем присутствующим, кроме Геда. Конечно, Гед присоединил свой голос к общим похвалам, но слова его шли не от чистого сердца.
— Я бы сделал это намного лучше, — с горькой завистью сказал он себе.
И вся радость этого вечера померкла для него.
4.ОСВОБОЖДЕНИЕ ТЕНИ
Весной Гед редко видел Боба и Яхонта. Они были уже колдунами и занимались с Учителем Целостности в таинственной Вековечной Роще, куда ученикам вход был строго-настрого запрещен. Гед в Большом Доме совершенствовался во всех искусствах, которые надлежит знать колдунам — то есть магам, не имеющим жезла, — отыскания и связывания, а также в искусствах плетения чар, целительства и травознания, повествования и пения. Оставаясь вечером в своей спальне и зажигая вместо лампы или свечи чародейный свет, он погружался в изучение Древнейших Эйских рун, которые применялись при Великих Заклинаниях. Все навыки и знания попрежнему давались ему легко, и среди учеников упорно ходили разговоры, что кто-то из Учителей — то ли тот, то ли другой будто бы сказал, что Гед — самый смекалистый паренек из всех, кто когда-либо учился в Школе. А про его зверька сочиняли настоящие сказки. Утверждали, например, что в его обличье скрывается некий дух, который нашептывает Геду прямо на ухо мудрые советы. Рассказывали даже, что когда Гед впервые явился в Школу, то ворон Верховного Мага, приветствуя мальчика, прокаркал предсказание, что в будущем он станет Верховным Магом. Неизвестно, насколько всерьез относились в Школе к этим разговорам и что о них думал сам Гед, но иногда, в какой-нибудь длинный весенний вечер, на него вдруг накатывало буйное веселье. Он присоединялся к играм других учеников, и они охотно следовали за Гедом как за предводителем. Но большую часть времени он терпеливо трудился, и гордость не позволяла ему участвовать в детских забавах. Боб занимался в роще, а больше близких друзей у Геда не было, да он и не догадывался, как ему нужен друг.
Ему исполнилось пятнадцать лет. Он был все еще слишком молод, чтобы приступать к изучению Высших Искусств магии и волшебства, которые дают право на жезл мага. Но он проявил такую понятливость в искусстве сотворения иллюзий, что Учитель Превращений, сам еще очень молодой, часто занимался с ним помимо уроков, показывая иногда кое-что из настоящих Превращений. Он объяснил, что, желая по-настоящему превратить одну вещь в другую, волшебник должен переименовать ее на то время, в продолжение которого следует сохраняться чарам. Учитель рассказывал, какое воздействие оказывает такое превращение на имена и свойства всего, что окружает изменяемую вещь. Он говорил, насколько это опасно, и опаснее всего то, что изменяя собственный облик, волшебник рискует запутаться в сети своих чар. Мало-помалу, радуясь тому, как быстро мальчик понимал все, что ему говорили и показывали, молодой Учитель стал не только рассказывать про эти тайны, но начал учить то одним, то другим Великим Заклятиям Превращений, а потом дал ему читать Книгу Формотворения. Но об этом он не известил Верховного Мага, что было настоящим безрассудством, хотя он не хотел ничего плохого.
В это же время Гед занимался также с Учителем Призываний, но тот был совсем другим человеком — строгим, хмурым и неразговорчивым стариком; таким его сделало потаенное и сумрачное волшебство, которое он преподавал. Занимался он не иллюзиями, а подлинной магией, творимой посредством призывания сил природы: света, тепла, магнитных сил и тех свойств вещей, которые люди воспринимают как вес, форму, цвет и звук. Не иллюзорные, но настоящие силы, истекающие из непостижимых и бездонных глубин Вселенной, которые люди не могут истощить или вывести из равновесия никакими заклинаниями и усилиями. Гед и раньше был немного знаком с высшим мастерством волшебных искусств. Он умел заговаривать погоду и воздействовать на дождь и ветер, — искусства, которыми в совершенстве владели Морские Мастера. Учитель объяснил ему, почему настоящий волшебник прибегает к таким чарам лишь в случае крайней необходимости. Оказывается, призывая столь могучие силы земли, колдун неизбежно изменяет что-то в структуре земли, частью которой являются эти силы.