– Тебя послал тот, кто смог удержать в узде землетрясение, и поэтому мы рады тебе вдвойне. Огион дорог мне с тех пор, как он совсем молодым приплыл к нам с Гонта. Расскажи-ка мне, парень, о морях, по которым ты путешествовал, и о предзнаменованиях, которые наблюдал.
– Путешествие было приятным, мой господин, если не считать вчерашнего шторма.
– На каком корабле ты приплыл?
– «Тень», корабль с Андрад.
– Чья воля привела тебя сюда?
– Моя собственная.
Верховный Маг взглянул на Геда, потом отвел глаза и заговорил на незнакомом Геду языке. Речь его была неразборчива, как у старого человека, чей разум странствует среди прожитых лет и далеких стран. Но в его бормотании слышны были слова, которые пропела птица, и которые прожурчал фонтан. Он не произносил заклинаний, но в голосе его чувствовалась такая сила, что Гед был совершенно зачарован. На какое-то мгновение ему показалось, что он видит себя со стороны, одиноко стоящим на обширной пустоши среди призрачных теней. На самом деле юноша по-прежнему находился на залитом солнцем дворике возле журчащего фонтана.
В это время, ступая по камням и траве, к ним подошел ворон с острова Осскил – огромная черная птица. Ворон приблизился к Верховному Магу и встал рядом с ним, черный, как ночь, с кинжалообразным клювом и глазами, похожими на прибрежную гальку. Он искоса посмотрел на Геда, потом три раза клюнул белый посох, на который опирался Неммерле, и бормотание внезапно прекратилось. Верховный Маг улыбнулся.
– Беги и поиграй, паренек, – сказал наконец он Геду, словно ребенку. Юноша вновь преклонил колено и склонил голову. Когда он поднялся, Неммерле исчез. Только ворон глядел на него, вытянув шею, словно пытаясь клюнуть внезапно пропавший посох.
Он заговорил, как предположил Гед, на языке острова Осскил.
– Терренон уссбак, – хрипло прокаркал ворон. Потом, подумав, добавил: – Терренон уссбак оррек. – И, важно ступая, ушел туда, откуда появился.
Не зная толком, куда направиться, Гед повернулся и пошел прочь из дворика. Под аркой ему встретился высокий юноша, который очень вежливо представился, слегка поклонившись:
– Меня зовут Джаспер, сын Энвита. Я из Эолга, что на острове Хавнор. Сегодня я буду в вашем распоряжении, покажу наш Большой Дом и отвечу на ваши вопросы, если смогу. Как прикажете величать вас, сэр?
Гед, деревенский парень, никогда не бывавший в обществе детей богатых купцов и знатных вельмож, подумал, что Джаспер просто издевается над ним, когда кланяется и говорит ему «сэр». Он коротко ответил:
– Меня кличут Соколом.
Юноша подождал еще минутку, как будто ожидая более вежливого ответа, и, не получив такового, выпрямился и отступил немного в сторону. Он был на два-три года старше Геда, очень высок и двигался со своеобразной грацией. Как танцор, подумал Гед. На Джаспере был серый плащ с откинутым назад капюшоном. Первым делом он привел Геда в гардероб, где тот, как студент Школы, мог выбрать себе такой же плащ по своему размеру, а также любую другую одежду, которая ему понадобится. Когда Гед надел понравившийся ему темно-серый плащ, и Джаспер сказал:
– Теперь ты один из нас.
Джаспер имел обыкновение чуть-чуть улыбаться при разговоре, и Гед невольно начинал искать в его вежливых словах скрытую насмешку. Он угрюмо спросил:
– Разве одежда делает человека магом?
– Нет, – последовал ответ, – хотя я где-то слышал, что хорошие манеры делают человека человеком… Куда теперь?
– Куда хочешь. Я тут ничего не знаю.
Джаспер повел его по коридорам Большого Дома, показывая ему открытые дворики и спрятанные под крышей залы: Комнату Полок, где хранились книги преданий и исписанные рунами тома, огромный Зал Очага, где вся Школа собиралась в праздничные дни. Потом он провел его наверх – в башни и мансарды под крышей, где в маленьких комнатках жили студенты и Мастера. Геда поместили в Южную Башню. Из окна его комнаты были видны крутые крыши Твилла, а за ними – море. Как и в других комнатах, здесь не было никакой мебели, только в углу лежал набитый соломой матрас.
– Мы живем очень скромно, – сказал Джаспер, – но я думаю, ты ничего не имеешь против.
– Я привык к простоте, – ответил Гед и, желая показать, что он ничем не хуже этого вежливого надменного юнца, добавил: – Правда, мне кажется, что когда ты появился здесь, у тебя еще не было такой привычки.