Джон Халас. "Автомания 2000 года"
В 1956 году созданный Босустовым для телевидения фильм "Невидимые усы Рауля Дюфи" получает премию в Канне. И вскоре Дисней (сам Дисней!) в своих короткометражных фильмах "Свинья есть свинья", "Сто один долматинский дог" и других начинает подражать изобразительной манере студии ЮПА. Так утверждается успех Босустова, его стиль, более нервный и простой, освобожденный от всякой перегрузки деталями обстановки, кажущийся эскизно небрежным по манере рисунка. Творчество Босустова и его коллег оказало влияние на английскую мультипликацию — в Лондоне был открыт филиал ЮПА, под воздействием школы Босустова находилась в то время крупнейшая английская мультстудия, возглавляемая Джоном Халасом, создававшая фильмы разных жанров, главным образом для телевидения.
Необходимо подчеркнуть, что, в отличие от мультипликации социалистических стран, противопоставившей Диснею новое содержание и социально-эстетические функции творчества, "бунт" Босустова и его коллег носил преимущественно стилистический характер. Он внес новое главным образом в развитие выразительных средств и значительно меньше в само содержание мультипликационного искусства.
И в других западноевропейских странах самостоятельные национальные школы мультипликации, учтя опыт и уроки Диснея, пробуют, и при этом значительно раньше, чем в Америке, идти своим путем как в области технологии, так и в области эстетики. Они стремятся противопоставить свои искания потоку стандартной, умилительно глуповатой, заполнившей экраны мира зоолого-ботанической "заокеанской продукции", превратившей искусство мультипликации в детскую забаву. Во Франции, например, родине рисованного фильма, уже в 20-х годах выдвигается такой замечательный мастер, как Бертольд Бартош, автор общепризнанного шедевра "Идея", созданного в 1932 году по одноименному циклу гравюр Франса Мазереля с музыкой Артура Онеггера. В нем создание человеческого гения — Идея в образе осененной сверкающим нимбом маленькой нагой женщины противостоит буржуазному миру ханжества, лжи и мракобесия.
Бартольд Бартош. "Идея"
Бертольда Бартоша, работавшего лишь недолгое время с Лоттой Рейнигер и Вальтером Руттманом, французские критики называют одиноким мечтателем, искателем, "алхимиком", испробовавшим самую различную технику, изобразительные решения и жанры. Его фильм "Идея" остается в истории мультипликации неповторимо оригинальным произведением трагедийного, патетического дыхания, верно воспроизводящим дух и смысл знаменитого мазерелевского цикла.
Работа Бартоша над этой картиной, и, в частности, использование я мультипликации стилистики гравюр на дереве, произвела огромное впечатление на другого талантливого французского художника — Александра Алексеева. Для мультипликационного оживления гравюр он конструирует специальное приспособление — "экран из булавок" — плоскость в квадратный метр величиной, в которую вмонтированы десятки тысяч вдвигающихся и выдвигающихся игольчатых стерженьков, с помощью которых без бумаги и красок создаются фазы любых очертаний, различные вариации, оттенки черного и белого. Применив свой "экран", Алексеев, работая как гравер на доске, создает в 1937 году фильм "Ночь на Лысой горе" (музыка Мусоргского). Совершенствуя свою конструкцию, Алексеев ставит в дальнейшем с ее помощью фильм "Прохожий" (в США, где он находился во время войны), а затем экранизацию гоголевского "Носа" (1963). На Международном фестивале мультипликационного фильма в Загребе (1977) демонстрировалась новая работа режиссера — "Картинки с выставки" (по Мусоргскому), также созданная при помощи игольчатого экрана.
Лотта Рейнигер, Бартольд Бартош "Принц Ахмед"
Однако работы Бартоша и Алексеева в 30-х годах были исключением. Общая оценка этого периода, данная, например, французским критиком Дени Шевалье, довольно мрачная. "До самых последних лет, предшествующих второй мировой войне, — пишет он, — французскую мультипликацию можно классифицировать следующим образом: развлекательная — посредственна, так как слишком привязана к штампам и подражательной имитации реального; научная — поражест выдумкой, изобретательностью и значительно опережает то, что происходит в этой области в других странах, рекламная — в состоянии детского лепета… Только подобный культу фетишизм по отношению к диснеевским формулам и канонам может объяснить непонимание мультипликаторами этой эпохи художественных требований их искусства"[43]. Еще менее значительна и оригинальна, по мнению критика, в эти годы итальянская и испанская мультипликация.