Чем это вызвано и почему это происходит?
Искусно соединяя в неожиданном столкновении причудливо совмещенные фантазией детали, разоблачая скрытую сущность явления и характера, мультипликация создает художественный заряд исключительной дальнобойности и точности сатирического прицела. Выразительность образа-карикатуры здесь такова, что с ней трудно соперничать творчеству актера в игровом фильме. Сила сатиры литературно-драматической (сценарий) и изобразительной (рисунок, кукла) умножается в динамическом экранном воплощении.
Искусство кинометафоры и кинотрюка, гипербола, шарж, гротеск — все это художественное оружие огромного эстетического воздействия. Оно никого не оставляет равнодушным. Не удивительно, что в таких значительных картинах советских мультипликаторов, как "Левше" И. Иванова-Вано, "Ваня" С. Юткевича и А. Кареновича, "История одного преступления" и "Человек в рамке" Ф. Хитрука, важная роль принадлежит сатире.
Нередко режиссер берется экранизировать уже известные произведения графиков-карикатуристов. Так, библейские легенды, получившие под пером Жана Эффеля современное ироническое переосмысление и по самой своей сюжетно-пародийной основе словно созданные для мультипликации, обрели в фильме "Сотворение мира" чехословацкого режиссера Эдуарда Гофмана совершенно новую выразительность. Мультипликаторы вдохнули жизнь в эти условные незамысловатые фигурки, начертанные строгой и плавной линией, наделили их даром речи и движения, жеста и "мимики". Ожил едва намеченный скупыми, лаконичными деталями пейзаж, зазвучала музыка. Изобретательно развернутый на экране конфликт между добродушным лысым старичком, полным творческих забот богом и представителями "нечистой силы", веселая и остроумная перекличка традиционных "ветхозаветных" мотивов и публицистически-злободневной карикатуры с лукавыми намеками и острым чувством современности — все это придает особое поэтическое обаяние и язвительную злость сатирической сказке, созданной, по выражению самого художника, "во славу человека".
Столь же интересно и приобщение к мультипликации другого крупного современного художника-графика — Херлуфа Бидструпа. Дания, давшая миру мудрого сказочника Ганса Христиана Андерсена, в наш век выдвинула в первый ряд прогрессивных карикатуристов этого мастера с добрым сердцем и острым пером — "чрезвычайного и полномочного посла смеха", как назвал его один из искусствоведов. Художник тонко сочетает трогательное и смешное, гнев и ярость сатиры и мягкий юмор.
Все эти черты нашли яркое выражение в фильме "Скамейка" (1967), который вместе с датским графиком создал один из самых опытных и талантливых мастеров советской рисованной мультипликации Л. Атаманов.
Несколько комических историй, увиденных и зарисованных X. Бидструпом, превратились в драматургически цельный и глубокий по мысли фильм, показывающий, что мультипликация способна быть наблюдателем социально зорким и художественно действенным не только в плане гротесково-гиперболических образов-символов, но и тогда, когда это размышления художника-карикатуриста с пером в руках, словно невзначай подсмотревшего несколько случайных уличных сценок. Размышления эти многообразны по своей эмоциональной тональности — в них смешаны грусть и издевка, ирония и элегия. Удивительно прост, непритязателен и в то же время по-настоящему мультипликационен и сам композиционно-драматургический мотив "скамейки", мимо которой, ненадолго задерживаясь, проходят самые различные люди. Сюда приходит спать, подстелив газету, бездомный. Идут школьники и рабочие, дворник и пьяница. Устало дремлет, опершись на свою палку, пожилой господин, а птицы тем временем "разбирают" верх его соломенной шляпы, строя из него на соседнем дереве гнездо. Ненадолго скамейка оказывается во власти молодежи, лихо отплясывающей твист и разбредающейся попарно в разные стороны. С немолодым и безразличным ко всему, кроме спиртного, мужчиной тщетно заигрывает тоже уже немолодая искательница приключений. Затем появляется пожилая супружеская пара, погруженная в спои сентиментальные воспоминания. Их заставляет очнуться от этих идиллических снов грубый окрик полисмена. Над скамейкой появляется огромный сказочно-романтический месяц, и ею овладевают молодые влюбленные. Их сменяет все тот же бездомный понурый человек, которому негде спать, — ему скамейка принадлежит ночью. Так кончается день. Так кончается фильм. В этих эмоционально ярких, волнующих и запоминающихся, при всей своей кажущейся мимолетности и эскизности, образах перед нами проходит целый мир, увиденный вдумчивым художником, возникает, складывается из многочисленных экранных зарисовок обобщающий образ общества со всеми его заботами, уродствами и печалями.