Не только сказочно-басенная маска животного, но и любое художественно-обобщенное, гротесково гиперболическое изображение персонажа кукольного или рисованного фильма представляет собой образ-маску. Это условная фигура, имеющая постоянный, обозначенный несколькими подчеркнуто преувеличенными, запоминающимися деталями облик, призванная в мультфильме заменить человека-актера, выражающая определенный социальный тип, определенные черты характера. Интересная попытка определить своеобразие гротескного образа-маски рисованного "человечка" сделана в статье искусствоведе Н. Дмитриевой "Юмор парадоксов", опубликованной в журнале "Иностранная литература" (1973, № 6). Исследуя в этой связи творчество современных западных карикатуристов и природу комического, автор отмечает, что "общество, имеющее более или менее устойчивые представления о должном и недолжном, положительном и отрицательном, нормальном и ненормальном, нравственном и безнравственном, склонно к сатире… Когда же отстоявшиеся понятия должного утратили значение категорического императива и воспринимаются как бессодержательное общее место, а впереди видится лишь бесконечный ряд вопросительных знаков, — соответственно понижается значение целенаправленной сатиры, зато возрастают акции юмора как выявления несообразностей и странностей везде и всюду без исключения".
Справедливо обратив внимание на широко распространенный в современной карикатуре обобщенный образ "человечка", тонко подметив некоторые характерные особенности его эстетики и стилистики, Н. Дмитриева, думается, напрасно видит в нем только "универсального страдательного героя", носителя "нецеленаправленной", "тотальной" иронии, хотя и эти черты, несомненно, есть в творчестве западных карикатуристов. Связи сатиры и юмора, взаимодействие конкретного и обобщенного в комическом, мне кажется, проявляются а таких образах значительно многообразнее и сложнее. И эта "универсальная" форма образа-маски — "человечек", определяющая на первый взгляд столь же универсальную стилистику и смысл, в зависимости от творческих устремлений, мировосприятия и социальных позиций художника способна нести разное содержание, выполнять совершенно различные эстетические функции. Так, например, "человечен" из фильмов И. Попеску-Гопо, внешне, казалось бы, вполне "вписывающийся" в рамки "общеевропейской" стилистики карикатуры или стилистики известных американских графиков Сола Стейнберга, Джеймса Тербера, на самом деле бесконечно далек от какой-либо "тотальной иронии" и олицетворяет, как уже отмечалось, ярко выраженное активное, оптимистически-творческое начало. Ведь гротеск может быть и глумливо-безысходным и жизнеутверждающим. Это а полной мере относится и к "эстетике рисованного человечка". И уж во всяком случае нельзя согласиться с тем, что "человечек" как образ-маска возник в современной западной карикатуре. Но, естественно, он получил небывалое ранее распространение с развитием "философской графики", кино (блистательный пример — маска Чарли) и особенно мультипликации Искусство маски — одна из древнейших форм народного творчества. С ним связано зарождение игрового образного начала, происхождение театра, формирование символико-метафорической образности, имеющей такое огромное значение почти во всех видах искусства. В средневековых традиционных карнавальных празднествах, занимавших в течение целого тысячелетия важное место а жизни общества, художественная культура маски получила дальнейшее всестороннее развитие.
"Это сложнейший и многозначнейший мотив народной культуры"[103],— пишет блестящий исследователь творчества Рабле и комедийно-гротескового начала в фольклоре М. Бахтин.
103
М. Бахтин, "Творчество Франсуа Рабле", М., изд-во "Художественная литература", 1965, стр. 46–47.