Это утверждение решительно опровергают многие талантливые рисованные и кукольные фильмы последних лет, предназначенные для детей. Достаточно, например, обратиться к интересным картинам "Топтыжка" и "Каникулы Бонифация" Ф. Хитрука. Его произведения, глубоко общечеловечные по содержанию, обладают тем "авторитетом доброты", который, являясь одновременно авторитетом художественным, становится верным ключом, открывающим двери в мир детского сознания, завоевывает внимание и доверие зрителя.
Федор Хитрук. "Каникулы Бонифация"
Оба фильма были высоко оценены на международных кинофестивалях: "Топтыжка" получил премию "Бронзовый лев" в Венеции (1964), а "Каникулы Бонифация" — первую премию, "Золотой пеликан", в Мамайе (1966).
"Топтыжка" — это простая, незатейливая история о том, как познакомились и стали дружить совсем еще маленькие медвежонок и зайчонок. Непосредственность их дружеских чувств совершила чудо — помогла зайчонку спасти друга — упавшего в воду и чуть не утонувшего медвежонка. Более того, она разрушила все закоренелые традиции и препоны "лесной иерархии" и заставила строптивую медведицу-мать признать заячье семейство. Все это рассказано в фильме с неподдельной поэтичностью, тонким восприятием родной русской природы. Условно-сказочные пейзажи фильма так обобщенно реальны и дышат таким ярко выраженным национальным колоритом, так точно связаны всем своим строем с маленькими героями сказки, перед которыми огромный непознанный мир открывается впервые, что невольно вспоминаешь простые и мудрые слова М. Пришвина: "Тема о хороших людях, как чувство родины, в сущности, и есть содержание понятия "природа"[112]. В картине нет, конечно, прямого очеловечивания облика животных, но, какого бы возраста зритель ни смотрел эту очаровательную сказку, он совершенно ясно понимает, что это "тема о хороших людях", неразрывно связанная с чувством родины, с чувством природы. И хотя фильм прежде всего предназначен для самых маленьких зрителей, глубокая общечеловечность его содержания отнюдь не сведена к многообразию внешних проявлений мира. Она — в верно схваченной и лаконично переданной детской психологии его героев, в трогательной симпатичности их облика, мастерски выполненного в манере Евгения Чарушина, превосходного художника-анималиста, иллюстратора М. Пришвина, К. Чуковского, С. Маршака. Необычная в мультипликации бесконтурность рисунка создает ощущение почти осязаемой пушистости персонажей, разговаривающих на своем условном зверином "языке", понятном зрителю благодаря четкости сюжета, выразительности движения и "мимики" персонажей.
Теме "добрых чувств", в сущности, посвящена и вторая детская картина Ф. Хитрука "Каникулы Бонифация", поставленная по сказке чехословацкого писателя Милоша Мацоурека. Но стилистика фильма совершенно иная. Она подсказана сюжетом сказки, местом ее действия, характером самого героя — льва Бонифация, его профессией циркового артиста. В мультипликационно стилизованную и остроумно пародируемую обстановку цирка зритель попадает с первых же кадров фильма. Перед нами извечные, традиционные атрибуты этого искусства — оркестр, в самозабвении исторгающий из инструментов бравурный марш, цирковая стихия которого блестяще подчеркнута композитором М. Вайнбергом, элегантная наездница, гарцующие лошади всех мастей, цирковой силач, не знающий невозможного, некоронованные короли арены — клоуны и, наконец, публика, многоликая и неистовая, жаждущая чудесного и неожиданного. Но гвоздь программы, любимец публики, главное чудо цирка — лев-акробат, жонглер, эквилибрист, про которого сам директор — традиционно-стилизованная фигура в цилиндре и фраке, с баками, пиками усов и неизменной сигарой во рту — торжественно говорит: "Бонифаций — это талант". В него впиваются сотни глаз, ему аплодируют сотни рук, и в изумлении открываются рты, когда он балансирует с шестом на канате. Прыжок в горящий обруч — и кадр застывает, превращаясь в цирковую афишу, возвещающую о новом увлекательном аттракционе.