— Я должна быть связана, Господин? — тут же спросила Феба, приблизившись к своему хозяину и держа скрещенные запястья перед собой.
Подобным образом, с изящной готовностью протягивая руки для связывания, рабыни часто выражают и демонстрируют свою покорность.
— Значит, тебе понравилась эта одежда? — осведомился Марк.
— Пользоваться которой, я могу иметь только пару енов, — улыбнулась девушка. — Да, Господин. О, да, мой Господин!
— Ты благодарна? — спросил он.
— Да, Господин, — признала Феба. — Рабыня благодарна, очень благодарна.
— Но ведь это мелочь, — заметил парень.
— Это — сокровище, — поспешила заверить его рабыня.
Я понимающе улыбнулся. Для нее, простой рабыни, такая маленькая вещица, по сути немногим более чем короткая тряпка, действительно была сокровищем.
— Надеюсь, Ты понимаешь, — поинтересовался мой друг, — что ношение этой туники может быть столь же легко запрещено тебе, как и было позволено?
— Да, Господин, — заверила его Феба.
— Ты хочешь продолжать носить ее? — спросил рабыню Марк.
— Конечно, Господин! — воскликнула она.
— Значит, теперь у тебя есть дополнительный стимул для того, чтобы стремиться к тому, чтобы я был доволен тобой, — усмехнулся юноша.
— Да, Господин, — улыбнулась ему в ответ рабыня.
Одежды невольницы, как и многое другое, например, ее диета, цепи, имя, прическа и так далее, является прерогативой ее владельца. Его власть над рабыней безоговорочна и абсолютна. Феба, конечно, безоглядно любила Марка, как впрочем, и он ее, несмотря на все свои заявления. С другой стороны, даже если бы она была, как это иногда случается ненавидимой рабыней ненавидимого хозяина, она все равно должна была бы изо всех сил стремиться к тому, чтобы он оставался ее полностью удовлетворен, во всех смыслах и со всем совершенством. Такова судьба гореанской рабыни.
— Надеюсь, Ты не думаешь, что я проявил слабость? — осведомился Марк.
— Нет, Господин! — поспешила заверить его девушка.
Было заметно, что он опять разрывается между любовью к ней, и ненавистью к острову Кос. Феба покорно протянула к нему скрещенные запястья, словно предлагая ему, связать их. Но юноша даже не пошевелился. Разумеется, шнур был приготовлен им вовсе не для этой цели, хотя, конечно, вполне мог послужить и для этого тоже.
Девушка робко разделила запястья и, не сводя с него озадаченных, полных любви глаз, призналась: — Я жажду быть приятной вам, мой Господин.
— Это подобает тебе, — кивнул Марк.
— Да, Господин, — прошептала она.
— Потому, что Ты — рабыня, — пояснил молодой воин.
— Ваша, — внезапно, затаив дыхание, добавила Феба. — Ваша рабыня!
Взгляд Марка снова стал сердитым.
— Я существую для вас, — заявила его рабыня, — и все чего я хочу, это служить вам и доставлять вам удовольствие.
Да, она очень любила этого пылкого юношу. Она хотела бы отдать ему всю себя, без остатка, не сдерживаясь, жить, а если потребуется, то и умереть для него. Таков путь любящей женщины, для которой никакое служение не бывает слишком маленьким, и никакая жертва будет слишком большой. Такая женщина готова самоотверженно бросить себя к ногам господина и принести себя ему в жертву.
Глаза Марка сверкнули разгорающейся яростью. Но Феба, совсем не замечая изменения настроения юноши, разведя руки еще немного в стороны, робко шагнула к нему, в надежде, что ей будет позволено обнять его.
— Примите преданность своей рабыни, — жалобно попросила она.
Я заметил, как яростно сжались кулаки Марка.
— Я люблю Вас, — призналась девушка. — Я люблю Вас, мой Господин!
— Хитрая, лживая шлюха! — прошипел юноша.
— Нет! — заплакала Феба и, ее руки безвольно опустились.
— Лживая косианская шлюха! — выплюнул он.
— Я люблю Вас! — закричала рабыня. — Я люблю Вас, мой Господин!
И тогда он наотмашь ударил ее тыльной стороной ладони. Удар был такой силы, что девушку развернуло на месте, и она, не устояв на ногах, свалилась сначала на колени, а потом и на четвереньки. Феба испуганно посмотрела на своего хозяина снизу вверх. В уголке ее губ появилась кровь.
— Тебе кто-то дал разрешение говорить? — зло спросил он.
— Простите меня, Господин, — пролепетала невольница и, подползя к его ногам и склонив голову, припала к ним губами. — Рабыня умоляет своего Господина о прощении.
Марк окинул девушку недовольным взглядом, а потом повернувшись ко мне, сказал:
— Ее использование, конечно, по-прежнему принадлежит тебе, всякий раз, когда Ты того пожелаешь.