— Я! — возмутилась Талена. — В алькове?
— Конечно, — кивнул я.
— Никогда! — выкрикнула она.
— Интересно, как бы Ты себя показала? — полюбопытствовал я.
— Я бы себя никак не показала, — заявила моя новая рабыня.
— О да, уж поверь мне, Ты именно это бы и сделала, — заверил ее я.
Талена бросила на меня надменный взгляд.
— Там есть плети и цепи, — напомнил я, заставив женщину побледнеть.
— И перед кем я, как Ты ожидаешь, должна была бы, показать себя? — осведомилась она.
— Перед любым мужчиной, — пожал я плечами.
— Понимаю, — буркнула она.
— Причем приложив все свои способности, — добавил я. — Как знать, возможно, когда-нибудь, Тольнар или Венлизий, могут проявить интерес к тебе, чтобы проверить, сможешь ли Ты удовлетворить их ожидания.
Талена недоверчиво посмотрела на меня.
— И если Ты не справишься, — усмехнулся я, — они, несомненно, могут наказать бы тебя со всей строгостью, вплоть до убийства.
— Этих я вообще не понимаю, — проворчала женщина. — Как можно было ради закона, подвергать опасности свои карьеры и жизни, и отправиться в изгнание.
— Есть такие мужчины, — развел я руками.
— Я их не понимаю, — буркнула Талена.
— Это потому, что Ты не понимаешь чести, — объяснил я.
— Честь, — сморщилась она, — это для дураков.
— Почему-то меня не удивляет, что та, что придерживается таких взглядов, стала предательницей.
Женщина раздраженно вскинула голову.
— Ты предала свой Домашний Камень, — обвинил я.
— Это — всего лишь кусок скалы, — бросила она.
— Мне жаль, что сейчас у меня нет времени на твою дрессировку, — сказал я.
— Мою дрессировку? — переспросила Талена.
— На твою дрессировку как рабыни, — ответил я.
Она, не веря своим ушам, уставилась на меня.
— Впрочем, это может пождать, — заметил я.
— Ты позабавил меня, — усмехнулась женщина. — Ты происходишь из мира слабаков! Ты слишком слаб, чтобы дрессировать рабыню.
— А Ты помнишь нашу последнюю встречу? — спросил я.
— Конечно, — ответила Талена.
— Ту, что произошла в доме Самоса, первого работорговца Порт-Кара, — напомнил я.
— Да — кивнула она.
— Ты тогда не стояла на коленях, — сказал я.
— Нет, — согласилась женщина, немного ерзая на месте.
— Но на тебе был рабский ошейник.
— Возможно, — не стала прямо отвечать она.
— Правда, тогда я еще не понимал, насколько правильно он оказался на твоей шее, — признал я, отчего Талена сердито отвела взгляд. — Впрочем, точно так же правильно он мог бы находиться на шее любой женщины.
Женщина немного покрутила руками в браслетах наручников.
— В то время я не мог даже подняться со своего стула без помощи, — вспомнил я. — Я был ранен на севере мечом, лезвие которого было смазано ядом из лаборатории Суллиуса Максимуса, прежде бывшего одним из пяти Убаров Порт-Кара.
Талена промолчала.
— Возможно, Ты вспомнишь, как Ты смеялась надо мной, как издевалась и презирала меня.
— Теперь я голая и на коленях перед тобой, — заметила она. — Возможно, это удовлетворит тебя.
— Это — только начало моего удовлетворения, — заверил ее я.
— Не прикидывайся сильными, — усмехнулась женщина. — Я-то знаю, насколько Ты слаб, родившийся в мире слабаков. Ты прибыл сюда из мира, где женщины могли бы уничтожить тебя тысячей разных способов, где тебе даже было запрещено касаться их.
Не говоря ни слова, я выжидающе смотрел на нее.
— Я и сейчас презираю тебя, — заявила Талена, — точно так же, как я презирала тебя тогда.
— И Ты не думала, что я приду снова? — поинтересовался я.
— Нет, — бросила она.
— Возможно, это объясняет то, что Ты решила, что тебе будет позволено оскорблять меня, — задумчиво проговорил я.
— Нет, — засмеялась Талена. — То, что Ты был прикован к стулу, было забавно, но я знала, что Ты освободишь меня, что я могла делать с тобой все, чего бы мне ни захотелось, причем совершенно безнаказанно. Я презираю тебя.
— Не думаю, что тебе было бы столь же забавно, — заметил я, — если бы это Ты была той, в чьем теле жил яд, парализуя тебя, лишая возможности двигаться. Подозреваю, что такой яд все еще производят, а значит, его можно было бы раздобыть. Возможно, будет забавно ввести его в твое соблазнительное тело. Достаточно-то всего лишь маленькой ранки, как от булавочного укола.
— Нет! — вскрикнула женщина в тревоге.
— В конце концов, с рабыней может быть сделано все что угодно, — напомнил я.