— Значит, мне нет нужды связывать тебя? — осведомился Марк.
— Нет, Господин, — заверила его девушка.
— Повернись ко мне задом, и скрести руки за спиной, — приказал он.
Парень выхватил короткий обрезок пенькового шнура из своего кошеля, и быстро обмотав им два раза запястья рабыни, завязал двойной узел, известный как воинский узел захвата.
— Мне потребуется брать тебя на поводок? — спросил юноша.
— Нет, Господин, — ответила Феба, но её хозяин тут же повернул её лицом к себе и закрепил на её горле кожаный ошейник поводка.
Хотя я и не думал, что Феба, девушка очень умная, могла бы попытаться убежать, даже если бы она не была привязана к Марку цепями, в тысячи раз более прочными, чем стальные — цепями любви, но не стоило исключать вероятность кражи. Любая рабыня является завидным объектом собственности, и в краже рабынь, похищении красивых рабынь, нет ничего необычного, более того, на Горе это считается чем-то вроде спорта.
Невольница попыталась прижаться к Марку, но тот бесцеремонно отжал её от себя.
— Да, Господин, — всхлипнула Феба, понимая, что теперь она не могла даже прикоснуться к нему, без разрешения.
— Ну что, пойдём? — осведомился мой друг.
Девушка застонала от мучивших её потребностей.
— Давно пора, — кивнул я.
— Наружу, — скомандовал Марк своей рабыне, — стоять и ходить красиво.
— Да, Господин, — отозвалась она.
Феба порозовела от охватившего её возбуждения, но я сомневался, это будет очень заметно снаружи, в темноте среди движущихся тел, мелькающих теней и в мерцающем свете костров.
— Ты уверен, что не хочешь оставить её в палатке, дожидаться нас здесь? — спросил я на всякий случай.
— Пожалуйста, Господин! — взмолилась девушка.
— Не стоит, — бросил Марк.
Феба, жалобно смотревшая на своего владельца, эффектно смотрелась в этой тунике и подчеркнувшем её фигуру рабском кушаке.
— Пойдём уже, — махнул рукой Марк, и мы с ним покинули палатку.
Связанная рабыня следовала за юношей на поводке. Один раз она издала тихий, жалобный, просящий стон, на который, однако, её владелец, если он его и услышал, не обратил никакого внимания.
3. Лагерь
— Камешки! Угадаем камешки! — звал какой-то мужчина. — Кто хочет сыграть в камешки?
Это была игра на угадывание, в которой несколько «камней», обычно от двух до пяти, прячется в руке одного человека, и его оппонент должен угадать их количество. Существует множество вариаций подсчёта очков в «Камешках», но обычно угадавший получает одно очко за правильный ответ, и в этом случае пробует угадать снова. Если же его предположение не верно, то он меняется с тем кто держит «камешки» местами. Игра заканчивается по достижении одним из игроков определённого числа очков, обычно пятидесяти. Чаще всего для игры используются маленькие камешки, отсюда и название, но это могут быть любые мелкие предметы. Иногда для этого используются бусины, а иногда даже драгоценные камни. Для богатых энтузиастов такой игры даже изготавливают причудливо украшенные коробки, содержащие тщательно выделанные «камешки». Игра, в том виде, в котором она играется на Горе, отнюдь не является праздным времяпрепровождением. Здесь присутствуют и психологические тонкости, и стратегия с тактикой. Бывало, что целые состояния меняли своих владельцев в результате такой игры в «камешки». Есть даже признанные чемпионы этой игры, а в некоторых городах устраивают турниры по «Камешкам».
Я вытер рот тыльной стороной ладони и встал, снова чувствуя себя свежим и удовлетворённым.
— Не оставляйте меня, прошу Вас, — взмолилась девица валявшаяся подо мной на циновке, вцепившись руками в мою щиколотку. — Я хотела бы встать перед вами на колени.
— Но тебе даже не разрешено подниматься на колени, — напомнил я ей, вызвав её отчаянный стон.
— Пага! Пага! — зазывал мужчина с большим бурдюком паги переброшенным через плечо.
— Тогда я прошу вас об этом на своём животе! — всхлипнула девушка, прижимаясь лицом к моей ноге.
Она никак не хотела выпускать мою лодыжку из своих маленьким рук. Её волосы щекотали мою кожу, а потом я почувствовал, как её горячие губы раз за разом принялись осыпать мою ногу поцелуями.
— Купите меня, — попросила она, прерывая своё занятие и глядя на меня снизу. — Купите!
Даже в тусклых отблесках костров я мог разглядеть отпечатки, оставленные грубыми волокнами циновки на её спине. Девушка была светловолосой, не высокой, но обладавшей необыкновенно соблазнительной фигурой. Блондинка перекатилась на бок и, подтянув к телу колени, изогнулась и, глядя на меня, не выпуская из рук моей щиколотки, снова жалобно повторила:
— Купите меня, Господин.
— Ляг на спину, — велел я ей, — руки по бокам ладонями вверх, левое колено чуть приподними.
— Купите меня! — опять взмолилась невольница, как только приняла требуемую позу.
Я почему-то никак не мог найти в себе силы и уйти от неё.
— Пожалуйста, — всхлипнула девушка.
Признаться меня озадачила её просьба. Что заставило эту рабыню захотеть, чтобы я купил её? Я же не обращался с ней, проявляя уважение к её достоинству. В действительности, мне такое даже в голову прийти не могло, в конце концов, она была простой рабыней. Обращаясь с ней, я не проявлял ни малейшей мягкости. Более того, во время моего второго использования, за которое мне пришлось уплатить ещё один бит-тарск, бросив монетку в медную чашку стоявшую рядом с циновкой, она была подвергнута мною довольно жестокому, суровому и бескомпромиссному рабскому использованию. Один раз, когда мне на мгновение показалось, что она колеблется, я даже отвесил ей пощёчину.
— Я хочу быть Вашей рабыней, — выдохнула она. — Пожалуйста, купите меня!
Я с интересом рассматривал её. Конечно, это была горячая рабыня.
— Пожалуйста, Господин, — снова повторила блондинка.
— Ты закончил с ней? — спросил мужчина, подошедший ко мне сзади.
Я снова окинул оценивающим взглядом, лежащую передо мной на циновке соблазнительную женщину в стальном ошейнике.
— Пожалуйста, купите меня! — не отставала она.
Купить её хотелось, но я заставил себя вспомнить о цели своего прибытия в Ар, и опасностях, которые с этим могут быть связаны.
— Не думаю, что это будет практично, — наконец сказал я, заставив девушку расплакаться.
— Ну, Ты закончил уже? — нетерпеливо повторил свой вопрос подошедший.
— Да, — кивнул я.
— Господин! — расстроено крикнула рабыня мне вслед, но я уже удалялся от её циновки, на ходу застёгивая свой пояс.
За моей спиной послышался звон новой монеты упавшей в чашу.
Несколько крестьян стояли в стороне и весело смеялись над рассказанным им анекдотом о сборщике налогов, сброшенном в колодец.
Мимо меня почти бегом пронёсся парень, тащивший за собой на цепи двух рабынь. Руки женщин были вытянуты вперёд, поскольку цепь была пристёгнута к их наручникам.
Теперь мне надо было отыскать в этом столпотворении Марка и Фебу. Осматриваясь по сторонам, я задержался взглядом на стенах Ара, высившихся приблизительно в сотне ярдов от того места где я стоял, и смутно различимых в темноте. Зато вершина стены чётко прорисовывалась на фоне ночного неба. Тут и там её подсвечивали огни маяков, служащих для подачи сигналов тарнсмэнам. Когда я в прошлый раз прибыл в Ар, чтобы, в конечном итоге, быть посланным с поддельным сообщением к Амилиану в Форпост Ара, у меня никто не потребовал никакой жёлтой остраки или какого-либо иного разрешения на вход в город. Похоже, с тех пор подобные меры предосторожности, стали суровой необходимостью. Несомненно, это было сделано в целях усиления безопасности, а также для контроля над количеством беженцев, рекой вливающихся в город. За прошедшее время этот поток значительно вырос. Многие теперь уже спали прямо на улицах. А в тот раз мне удалось даже арендовать комнату в одной из инсул неподалёку от центральных улиц. Теперь каждый, кому разрешено было находиться или проживать в Аре, например, граждане города, послы, постоянно проживающие здесь иностранцы вроде торговых агентов, обязаны были получить и иметь при себе идентификационную остраку. Все остальные, таковой не имевшие, могли войти в город, только получив соответствующее разрешение, обычно дававшееся сроком на один день, действовавшее начиная с рассвета и заканчивавшееся с закатом. Естественно, стражники теперь вели учёт посетителей, и тот, чьё разрешение истекло, сразу становился объектом поиска городской стражи. Кроме того, стражники, патрулировавшие улицы, в любой момент по своем выбору, могли потребовать предъявить им свою остраку или разрешение. Уже были случаи незаконной покупки острак, а кое-кого и убили за них. Остраки различались по цветам и форме, и это было своего рода кодом для проверяющих.