А пороха нет! Ведь пороховой завод взорван. Чем защищаться? В последние минуты, когда враг у стен столицы, Клу-Клу предлагает отчаянный план: выпустить против врагов львов, тигров и других диких африканских зверей.
Наступающие цепи дрогнули. Но несколько изменников поднимают над самыми высокими зданиями — может быть, и над детским парламентом? — белые флаги: столица сдается на милость врага.
Для Матиуша даже не так страшно это поражение ц то, что он попадает на необитаемый остров, а после и в тюрьму. Страшно другое. .. Там, в тюрьме, один из каторжан спросит Матиуша, за что его лишили свободы.
— За ужасное преступление. Я хотел предоставить детям свободу, и из-за этого погибло много людей.
— Сколько? Трое, четверо? — спросит каторжник.
— Больше тысячи.
— Да, сынок, так в жизни часто бывает, — скажет каторжник. — Человек хо*1ет одного, а получается другое. И я когда-то был маленьким мальчиком, ходил в школу, играл с товарищами, а по вечерам отец, возвращаясь с работы, приносил мне конфеты. В оковах никто не рождается. Человек человека заковывает в цепи.
Страшно, что может быть и так: идешь к справедливой цели, кажется, она уже близка, и вот перед тобой только поле боя, раненые и убитые.
Вторая часть жизни Матиуша была очень бедна радостями, но как щедра она оказалась счастьем узнавания, понимания — а это самое высокое счастье на земле. Так говорит сказка Януша Корчака, и поэтому такая проникновенная мелодия звучит даже в самых тяжелых ее страницах. «Печаль моя светла...» Корчак и Сент-Экзюпери имели бы право повторить слова Пушкина.
Счастье узнавания... Маленький Матиуш узнает, что «в оковах никто не рождается. Человек человека заковывает в цепи». Но в мудрых словах старого каторжника мальчику открылось и другое: часто человек сам для себя кует цепи — их-то разорвать труднее всего.
У величайшего немецкого поэта Гёте есть строки: «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто ежедневно с бою их берет». Матиуш думал, что поэт говорит об ежедневном бое со злом не на войне — не может поэ* так уж воспевать войны, — а в самом себе. Прежде чем победить того же Молодого короля на поле сражения, надо победить зло — даже не зло, в Матиуше его и нет, а непонимание — в самом себе. Иначе и полный разгром врага может обернуться горестным поражением.
Он думал: будущее покажет, могу ли я и должен ли быть королем, и нуждается ли королевство во властителе; но кто бы ты ни был, самим собой ты должен уметь властвовать и должен уметь жить с людьми, не нанося им обид.
Он думал: непонимание непременно рождает зло и горе. Вот он не разобрался в Фелеке и в предателе журналисте — сколько крови пролилось из-за этого; да и самого Фелека его, Матиуша, непонимание сделало несчастным.
На необитаемом острове Матиуш запишет в дневнике: «Какие разные бывают люди на свете».
Вот в этом главное. Как различны люди — простые слова, но все переменится, когда ты осознаешь их.
Рождаясь, мы видим один серый цвет. Лишь постепенно постигает ребенок бессчетное богатство всех красок, какие существуют на свете: растений и животных, морей и гор, восходов и закатов. Тогда он начинает рисовать удивительные картины... Все различно на земле, нет конца этому разнообразию красок, цветов, а больше всего — характеров человеческих.
Вот на маяке рядом с необитаемым островом живут крошечная девочка Ала и Ало — мальчик почти одних лет с Матиушем. Матиуш приплывает на маяк и знакомится с детьми. Вначале Ала кажется ему капризной, надоедливой, непонятливой. Но потом какая чудесная дружба связывает их.
Перед побегом с необитаемого острова Матиуш выложил на стол ракушку, которую подарил ему Ало, и камешек — подарок Алы. И сразу позабыл обо всех бедах.
Хотя на берегу тьма-тьмущая ракушек, думает он, но эта особенная. Ведь, даря ее, Ало сказал:
— На, возьми за то, что научил меня грамоте.
И второго такого камешка нет на свете. Его дала ему Ала и улыбнулась. Разве найдешь на свете камешек, у которого в середке запрятана улыбка Алы?
Подумав это, Матиуш запишет в дневнике: «Если к маленьким и беззащитным относиться бережно и с любовью, они все тебе расскажут, даже камень и ракушка заговорят».
На необитаемом острове водились дикие канарейки, и Матиуш выпустил к ним из клетки свою любимую домашнюю канарейку, с которой не разлучался ни во дворце, ни в тюрьме, ни в изгнании. Несколько секунд вольные птицы рассматривали гостью, перекликаясь на своем непонятном языке, и вдруг всей стаей набросились на нее. Потом, когда Матиушу приходилось жить с ребятами, привыкшими к тяжелой и несправедливой жизни, и те встречали его, как врага, он вспоминал бедную свою канарейку и ее диких собратьев с необитаемого острова: «Они тоже не понимали ее».
И ему становилось легче.
... Еще только один-единственный раз Матиушу суждено снова стать королем, но не королем-солдатом и не королем-полководцем, ведущим войска в сраженье, и даже не королем, одаривающим детей шоколадом, а истинно сказочным королем, наделенным единственным правом — просить людей помочь гибнущим и будить сердца для добра. Белые войска, вооруженные пушками и пулеметами, в конце концов разбили армию храбрых, но почти безоружных черных воинов и армию женщин, сменивших своих мужей и братьев в бою, и отчаянно храбрую армию негритянских детей, поднявшихся по призыву принцессы Клу-Клу на защиту Матиуша. Ужасающий голод и эпидемии самых опасных болезней распространились в Африке. Нельзя было ждать. Тогда, рискуя жизнью, Матиуш убежал с необитаемого острова и добрался до страны, пораженной несчастьем. Там он написал воззвание к детям всего мира:
«Дорогие братья и сестры, белые дети. Покажите, что вы добрые. Кто хочет пользоваться правами наравне со взрослыми, тот должен доказать, что у него есть ум и отзывчивое сердце. Помогите несчастным негритятам, они гибнут... У вас есть красивые платья, конфеты, игрушки, вы ходите в школу, поливаете цветы и даже едите хлеб с медом. А у бедных негритят ничего нет. Честное слово, я не лгу. Я побывал в разных странах и повидал много горя. Но такой беды не видывал. По сравнению с ней все человеческие несчастья меркнут. Негритята маленькие и слабые, к тому же — дикие, им самим трудно найти выход. Спешите на помощь».
Он подписал воззвание полным своим титулом—«Король Матиуш Первый», но это был последний раз, когда он назвал себя королем. Его просили снова вступить на трон, но он совершенно добровольно отказался и поступил работать на небольшую фабрику; ему необходимо было еще столько узнать и понять в жизни; и не издали, не из дворца.
Жил он в маленькой комнате на окраинной улочке столицы. Раньше эта захолустная улочка славилась скандалами, драками, кражами, рассказывает сказка на последних страницах, а теперь смутьяны и забулдыги приутихли. Какой-то мальчик выставил на подоконник горшок с цветком, и на другой день во всех окнах появились цветы; пусть Матиуш радуется, глядя на живую зелень, которую он всегда так любил. Даже дворники стали чаще мести мостовую. Словом, улица преобразилась, и полицейские с непривычки заскучали.
Однажды Матиуш нашел в ручке двери письмо:
Дорогой король Матиуш, — большими неумелыми буквами писала незнакомая девочка, — с тех пор как ты поселился на нашей улице, моего отца не узнать — он перестал пить, не бьет маму, не ругается. «Матиуш показал мне, как можно жить для других», — говорит он. Спасибо тебе.
Зося
... Андрей Платонов написал об одном из своих любимых героев, солдате гражданской войны: «И Никита понимал, что жизнь велика и, быть может, ему непосильна, что она не вся сосредоточена в его бьющемся сердце, — она еще интереснее, сильнее и дороже в другом, недоступном ему человеке».
У того, кому суждено в конце концов после трудных испытаний стать вполне человеком, наступает время, когда он, как Никита, почувствует, что для того и даровано ему беспокойное бьющееся сердце, чтобы вмещать тех, с кем связала тебя судьба, так, чтобы их счастье становилось для тебя дороже собственного, чтобы слова «своя рубашка ближе к телу» казались тебе жалкими; это понимание, а не счастье удовлетворения желаний, счастье удовольствий, счастье власти — высшее и прекраснейшее из того, что может дать жизнь.