Закричал паровозный свисток. Его голос был переполнен болью и разочарованием — а может, злобой? А затем донесся звук столкновения, громового удара, пронзительного визга, как будто гигантские пальцы с силой провели мелом по чудовищно огромной пишущей доске. Раздался взрыв, и Эбботт рванулся вперед.
Взглянув через колею, он увидел, как старик пытается встать на ноги, а затем снова перевел взгляд на поезд.
Все пространство теперь заполняли огненные языки вперемешку с клубами дыма. Последний вагон состава закачался и врезался в бетонные заграждения складского двора, где, наверное, когда-то останавливались грузовики, перевозившие овощи или оборудование в поселки и города за много миль отсюда.
Последний вагон столкнулся с маленькой бензозаправкой, потом с тем, что некогда было складом для отправки грузов. Его тащило, бешено мотало, он срывал с рельсов и увлекал за собой остальные вагоны; Эбботт насчитал целых семь штук. Один — пассажирский, находящийся в середине состава, — толкал перед собой старую, уже пылающую машину. На глазах Пола та врезалась в здание, на секунду замерла, а затем отлетела. Вагон мощным ударом снес стену и бешено качнулся назад к рельсам. Автомобиль, несколько раз перевернувшись в воздухе, упал с другой стороны от железнодорожного пути.
Состав сошел с рельсов!
Эбботт посмотрел вниз, на пути, и неожиданно все понял. Две линии металла кое-где были на месте, затем вдруг шли криво, а в некоторых местах просто отсутствовали.
Пол проследил за рельсами и увидел, что в одной секции их положили крест-накрест, словно металлическую доску для игры в крестики-нолики, в другой — они торчали из неровной земли, как древки знамен покинувшей поле боя армии, флаги которой забрали или похоронили вместе с солдатами.
Эбботт стал медленно отходить от колеи.
На другой стороне мужчина наконец сумел подняться. Пол заметил, что левая нога старика заканчивается теперь под коленом, где толстый, в далеком прошлом белый бинт змеится в пыли. Человек ковылял к краю бетонного блока, который раньше явно был платформой.
— Назад! — крикнул Эбботт.
Старик взглянул на него.
В этот раз Пол махнул ему рукой:
— Отойди от края!
Калека засмеялся и кивнул. Он сделал еще один кривобокий, хромой шаг, опираясь на культю, добрался до самого края бетонной плиты и остановился на несколько секунд, пьяно покачиваясь.
Эбботт взглянул направо и увидел, как паровоз под углом приближается к маленькой станции, предохранительной решеткой сгребая ветхие заборчики и снося попадающиеся на пути телеграфные столбы. Некоторые из них падали влево, подальше от состава, другие же — вправо и какое-то время лежали на путях, пока не раскалывались, как поленья, когда состав врезался в них и сметал в сторону.
Скрежет стонущего металла и звук взрывов, раздававшихся там, где Полу ничего не было видно, наполнили воздух. Паровозный свисток закричал снова, потом еще раз, но теперь из него раздалось какое-то коровье мычание. Эбботт почувствовал, что у него кости затряслись под кожей от этого звука.
Когда он взглянул на другую сторону колеи, то увидел, что старика нигде нет. А потом заметил хрупкую фигурку человека, стоящего на путях во весь свой рост — не больше пяти футов, а может, и меньше… Калека спустился на рельсы и теперь ковылял навстречу приближающемуся поезду.
Цепь вагонов хлестанула поперек путей, но последнего, с выпуклыми бортами, нигде не было видно. Эбботт не догадывался, куда тот мог подеваться. Три беспроводных телеграфных столба, лежавшие на путях, сложились с громким хрустящим звуком и повалились в сторону, словно деревья под топором лесоруба.
Поезд вновь свистнул.
Старик вскрикнул и поднял руки, будто молился, а затем небрежно кинул свои мумифицированные пальцы в грязь рядом с искривленными рельсами.
Пол побежал вдоль платформы, стараясь добраться до калеки и крича: «Уходи!» Но тот не обращал внимания.
Паровоз ударил старика боком, сверкающие крутящиеся колеса подбросили тело, и оно, как жук, распласталось на стекле. Состав накренился, поймав Эбботта слепыми глазами ламп-близнецов, и ринулся вглубь, с грохотом, тяжело продираясь, сквозь ряд толстых деревянных столбов, поддерживающих крышу древней станции. Эбботт посмотрел наверх как раз вовремя, чтобы увидеть доски, отломившиеся от навеса и каскадом обломков усыпавшие все вокруг. Один из самых больших кусков чуть не попал ему в голову. Раздался грубый крик, тут же прервавшийся, и Пол увидел, что хотя тело старика застряло между хромом и серебряными планками, наискось пересекающими черный металл паровоза, ноги калеки исчезли, отрезанные столкновением поезда с низкой поддерживающей стеной, идущей вдоль конца платформы.