Эбботт повернулся и бросился бежать; воздух вокруг него полнился оглушительным треском дерева и падающих опор. В конце платформы Пол вильнул в сторону, в густую невысокую траву, пробивавшуюся сквозь гравий автопарка, где в эти смутные дни истории Мадригала осталось только несколько шин, наваленных беспорядочной кучей в углу.
С торжествующим ревом паровоз вырвался из руин станции, словно мифический белый кит, блистающий безжизненным телом старика, своего собственного Ахава, пойманного сверкающим корпусом его морды. Возможно, виновата была обманная раскачка поезда, но казалось, калека машет миру рукой. И не улыбка ли играла на его лице?
Поглядев вниз, Эбботт понял, что никогда не видел у поездов таких колес. Они скорее походили на колеса машины, хотя были гораздо шире; обрамленные чем-то напоминающим толстую резину и заштрихованные мириадами изящных спиц, вырывающихся из выступающей оси. Более того, казалось, колеса меняют направление независимо друг от друга. Под паровозом с каждой стороны их располагалось по шесть штук, и когда первое поворачивалось наружу — второе оставалось неподвижным, а третье выгибалось внутрь и практически мгновенно возвращалось на прежнюю позицию. И все остальные крутились, как им вздумается.
Как — ради всего святого! — хоть кто-то мог управлять этой штукой, хоть как-то удерживать ее на прямой линии? Эбботт взглянул вверх, на затуманенное окно, и увидел в нем чью-то сгорбленную фигуру. Похоже, машинист изо всех сил сражался с рычагами управления.
Словно лишний раз доказывая непокорность локомотива с такой системой колес, поезд внезапно свернул назад к рельсам. По вагонам пронеслась судорога. Эбботт понял, что сейчас произойдет: резкий поворот сломает состав, вагоны вылетят в сторону и покатятся густой, непробиваемой стеной дерева и металла, сметая все на пути. Пол огляделся вокруг. Ну да! Последний большой вагон прорвал маленькую группу пристроек в дальнем конце станции. Он толкал перед собой ревущее облако пыли, обломков стен, крыш и мебели. Остальные вагоны теперь были хорошо видны посреди этой бойни: они крушили все вокруг, утоляя жажду собственных жертв.
Пол посмотрел в сторону и увидел стену между собой и дорогой. Времени бежать до ворот не осталось; искать другой путь, постараться обогнать этот кошмарный паровоз, пересечь траекторию его движения, чтобы вырваться наружу, — тем более.
Существовало только одно решение.
Последний вагон скреб по стене, локомотив стремился вперед. Вскоре, как только линия состава вывернется до максимума, произойдет эффект щелчка кнута. Эбботт побежал к кабине машиниста, прыгнул и, ухватившись за выкрашенную под золото ручку, сумел поставить одну ногу на узкую площадку, идущую вдоль корпуса паровоза. Секунду спустя его распластало по обшивке.
Свисток издал новое мычание, и поезд рванулся к рельсовой колее, лягаясь, как необъезженная лошадь. Он с грохотом катился туда, где в нескольких милях от города стоял «понтиак» Эбботта. Поезд жаждал пищи — а впереди примостилось гнездо деревянных навесов, нежившихся в пятнистом, водянисто-солнечном свете.
Задыхаясь, Пол развернулся и свободной рукой ухватился за серебряный поручень, рванулся вперед и упал между паровозом и вагоном. Ему повезло: почти сразу поезд врезался в навесы, и дождь из дерева и черт знает чего еще рухнул на крышу локомотива апокалиптическим ливнем. Внезапно подбросив Эбботта в воздух, а потом обрушив его вниз на изрытую ямочками металлическую платформу, состав накренился и пропахал глубокую колею в бесплодном поле, отбрасывая по обе стороны от себя изнуренную солнцем почву.
Площадка, на которую упал Эбботт, оказалась едва ли в фут шириной. На ней не было приличных опор, за которые он мог бы зацепиться, поэтому для поддержания баланса Полу пришлось наклониться над провалом, ржавой сцепкой, соединяющей вагон и паровоз. Неожиданный толчок мог легко сбить его с ног, и Пол боялся даже не слететь с поезда, а упасть в брешь под колеса.
А потом он увидел утопленную в стене ручку.
Когда Пол схватил ее и потянул, поезд страшно дернулся влево. Эбботт почувствовал, что отрывается от платформы. Он крепко сомкнул пальцы вокруг ручки и ощутил, как что-то чавкнуло в плече и по руке вплоть до пальцев пробежала холодная дрожь. В любую минуту, в любую секунду конечность онемеет, он утратит над ней контроль и упадет. Теперь, когда поезд начал выпрямляться, Пол скорее всего рухнет между колесами. Хотя, принимая во внимание то, как машинист управляется с рычагами, это не спасет Пола: в любом случае он окажется на пути какого-нибудь колеса.