Lliothar
Волшебники в бегах: часть третья
Глава 1
Север... Тяжелое низкое небо, затянутое свинцовой пеленой туч. Лишь изредка и словно бы нехотя пелена эта расступается, приоткрывая лиловатую синь, затуманенную призрачным светом холодного солнца. Север... Здесь земля то вздыбливается горбинами холмов, то ощетинивается острыми пиками, нанизывающими на себя проплывающие мимо облака. Север... Звонкие и колкие, как льдинки, ручьи; говорливые потоки, торопящиеся сбежать с круч и водопадами срывающиеся в долины, заросшие темно-зелеными елями, сероватой, будто прихваченной инеем травой и робкими бледными цветами. Таков север.
Таков Лиаланн, маленькое графство, притулившееся на границе с Торванугримом. Собственно, изначально оно и было частью этой огромной дикой страны, жителей которой упорно гнали на юг голод, беспокойный нрав и жажда наживы. Высоких, белокожих и светловолосых воинов, не имевших понятия ни о стратегии, ни о тактике, не ведавших над собой ничьей власти и вооруженных больше своей непреклонной гордостью, нежели мечами и топорами грубой ковки, не считали в графствах значительной силой. В самом деле, какую угрозу для прекрасно обученных и дисциплинированных войск юга могли представлять разрозненные отряды дикарей, пусть даже по-звериному упрямых и не боявшихся ни бога, ни черта? До поры до времени Кирен, Бриатар и прочие северные графства успешно отражали их набеги собственными силами и не чаяли избавиться от мародеров, поскольку рассчитывать на это было столь же бессмысленно, сколь и на то, что волны морские перестанут выплескиваться на прибрежный песок. Торванугримцы отродясь не знали государственности, не имелось у них и единого вождя, только старейшины кланов. Кланы же, хоть и насчитывалось их великое множество, были малочисленны и к тому же вечно грызлись между собой.
И так могло бы продолжаться очень долго, но несколько столетий назад отыскался-таки человек, которому удалось объединить под своей рукой несколько соседних кланов и начать медленно, но верно подминать под себя остальные. Он сумел объединить почти полторы сотни крупнейших родов и, возможно, стал бы первым в истории единовластным правителем Торванугрима, но смерть от руки предателя помешала ему довершить начатое.
Однако, к сожалению или к счастью, его сыновья и наследники проявили отнюдь не варварскую смекалку и дальновидность и, успешно договорившись промеж себя, что сперва стоит завоевать все, что удастся, а власть они как-нибудь потом поделят, продолжили дело своего отца. Старейшины, пораженные целеустремленностью, мощью, сплоченностью и сообразительностью четверых молодых вождей, ловко действовавших где силой, где хитростью, где откровенным подкупом, а где — с пользой распорядившись судьбой полудюжины своих сестер, — стекались под их знамена буквально рекой.
И вот тут-то сытый и богатый юг наконец зашевелился. Первыми забили тревогу графства Северного пояса — что неудивительно, лучше прочих осведомленные о развивающихся у их неугомонных соседей событиях. Надо сказать, что процесс централизации, едва начавшийся в Торванугриме, на юге уже полным ходом шел к своему завершению, хоть и в несколько ином виде. Графства, изначально возникшие на месте провинций давно почившей в бозе Индаресской империи, успели к тому моменту пережить одну гражданскую войну и два территориальных передела. В результате той войны некий лорд Аридан собрал двадцать наиболее влиятельных землевладельцев и предложил установить наконец четкие границы и наладить захиревшую из-за постоянных стычек на дорогах торговлю. Поскольку ни в одном из графств не производилось разом все необходимое для жизни, предложение это казалось разумным и правильным. Несогласных, следуя принципу "цель оправдывает средства", тихо и без суеты отправили к праотцам. На некоторое время на юге установился довольно хрупкий, но все же мир.
Однако лорд Аридан при всем своем уме не додумался до закона о майорате, и примерно через сто пятьдесят лет раздробленность в графствах вновь приняла угрожающий характер. И тут нашелся второй деятель — его звали Иверн, — который повторно собрал заметно увеличившихся в числе крупных лендлордов, путем уговоров, угроз и немалых денежных трат сократил их количество до двадцати пяти и добился принятия закона о неделимости родовых владений. По этому закону земли и власть переходили строго от отца к старшему сыну, прочие же сыновья вынуждены были сами искать себе дорогу в жизни.
Большинство владетельных лордов тогда уже ясно отдавали себе отчет в том, что силы их приблизительно равны и поэтому вряд ли кому-нибудь удастся одержать верх над всеми остальными. Договориться было гораздо выгоднее, чем воевать. Разумеется, пакты в духе "против кого дружить будем?" заключались и прежде, однако срок их действия все увеличивался, условия множились, а области, которых они касались, ширились. Не хватало лишь толчка, чтобы эти пакты оформились в долговременный и прочный союз.