Тайриэл устало привалился к стене. Рядом, тяжело дыша, прислонилась к холодным камням Лорисса. Пока крепостные стены давали им призрачную защиту, скрывая от глаз столпившихся наверху монахинь, но стоит сделать несколько шагов — и они вновь окажутся в перекрестье атакующих заклятий. Эльф, восстанавливая силы, пару секунд просто бессмысленно глядел вслед улепетывающей со всех ног Линн, которую не стесняли и довольно увесистые мешки. Девушка почти домчалась до спасительного леса — хотя уж она-то была в большей безопасности, чем остальные четверо беглецов. Сестры не воспринимали ее как угрозу и не думали атаковать. Впрочем, откуда об этом было знать насмерть перепуганной девчонке, даром что она даже ни разу не обернулась... Оно и к лучшему, кстати.
Тайриэл протянул руку, нащупал ладошку Лориссы и легонько сжал, привлекая внимание колдуньи. Какой бы соблазнительной ни казалась мысль постоять вот так еще немного, нужно было двигаться дальше. Несколько секунд — и там, наверху, сообразят, что радужная пелена больше не прикрывает Ильнельгердис, но синие лучи тем не менее не причиняют ей никакого вреда. Вряд ли монахини будут долго раздумывать над природой непонятного явления, но уж точно зададутся вопросом, куда это, дьявол подери, девались они с Лориссой? И вот, пока они заняты северянкой... Тайриэл восстановил защиту и одновременно с колдуньей шагнул вперед. Они представляют собой такую восхитительную мишень — ну же, святоши, бейте... И оставьте в покое девиц, все равно обе уже почти вне пределов вашей досягаемости, как и мальчик... Тайриэл зло усмехнулся, но немедленно пожалел о своем злорадстве. Словно прочитав его мысли, мать Альгитта метнула в них новую порцию лиловатых сияющих кинжалов, да такую, что прежние можно было смело счесть булавочными уколами. Похоже, она вовсе не устала, а источник ее силы неисчерпаем, и если так... Но об этом лучше не думать. Эльф непроизвольно прогнулся назад под яростным натиском, мышцы на вскинутых руках напряглись так, что, казалось, готовы были прорвать натянувшуюся кожу, но хуже всего было то, что перед глазами вспыхнули ярко-белые точки, а окружающий мир начала заволакивать бесцветная дымка.
— Ты, проклятый идиот! — рванув ворот платья, полузадушенно просипела Лорисса. — Мы оба сдохнем из-за твоей глупой сентиментальности!.. — Она закашлялась. — Или атакуем в ответ, или сдохнем!
Усилием воли вернув себе ясность сознания, Тайриэл успел перехватить ее запястье и выкрутить сложенные для заклинания пальцы.
— Дура! — не оставшись в долгу, выдохнул он. — Если нас что и погубит, то это твое безрассудство!
В ту же секунду на стене, ясно видимая в феерии лазоревого сияния, девочка с искривленным запястьем перегнулась через парапет, закричала, как безумная, и здоровой рукой с силой распрямила скрюченные пальцы, буквально выламывая их из суставов. Миг спустя невидимые путы снизу вверх оплели ноги Тайриэла, колени его подкосились, и эльф очень неудачно завалился набок, больно треснувшись бедром о землю. Ничего себе возможности у девчонки, недаром мать-настоятельница ее так привечает...
Какая все-таки иногда чушь не вовремя лезет в голову.
Переливающееся тысячами оттенков защитное покрывало над их головами поблекло и начало выцветать.
Дверей больше не было, и связка ключей на поясе тоже куда-то делась, а ноги все несли и несли ее вперед... куда? Сколько же она прошла? Наяву Ильга уже давно упала бы в изнеможении, но во сне ее силы казались неистощимыми. Она никогда раньше над этим не задумывалась... Странно. Впрочем, все сегодняшней ночью было не таким, как раньше. И Дарска, вьющаяся у ее ног, и холод камней, который она ощущала босыми ступнями... Камней? Из серебристого травяного моря прорастали широкие ступени — где ровные и гладкие, где выщербленные временем. Ступени были чуждыми этому месту — это она понимала, — как чуждой была и пробивающаяся из засыпанных песком трещин зелень, и рыжая кошка с янтарными огоньками в зрачках.
Ильга поднималась, пряча руки в складках платья. Горела левая щека, будто к ней приложили еще теплящийся уголек, и боль тоже казалась чуждой и неуместной. На мгновение девушке почудилось, что она идет не по лестнице, а по узенькому, не шире ладони, мостику, и справа от нее колышутся привычные сизые стебли с бледными цветами, а слева высится смутно видимая темная громада какого-то здания, — но лишь на мгновение.