За этим последовала пауза, часто встречающаяся в разговоре, когда смысл передается не словами, а взглядом, улыбкой, пожатием плеч и собеседники даже не замечают, что перестали разговаривать. Зато это замечают те, кто подслушивает. Конечно, подслушивать было не по-королевски, это было вообще некрасиво, и Иное знала об этом. Но она утешила себя тем, что так же некрасиво обсуждать человека в его отсутствие. И это как бы давало ей право слушать дальше.
- Никогда не встречал Калкора. - Это опять был голос отца.
- Ты ничего не потерял, друг мой! Друг? Иное не знала никого, кто мог бы так обращаться к королю.
- Он так ужасен?
- Груб! - Незнакомец тихо засмеялся. - Типичный джо-тунн. Представь себе пиры, длящиеся всю зиму, и все в этом роде. Подозреваю, что для поддержания силы он борется с медведицами. Не удивлюсь, если он ходит в белье из акульей кожи!
- В таком случае он отпадает.
Иное была полностью согласна с отцом.
- Анджилки же слишком стар для нее, - продолжал король. - Надо поискать кого-то другого. А насчет Кинвэйла ты прав, возможно, на следующий год...
Незнакомец заговорил очень тихо, так что принцесса с трудом расслышала:
- У тебя может не быть этого года, друг мой. Опять последовало молчание, теперь уже короткое.
- Понимаю. - Голос отца был странно ровным, без малейшего выражения.
- Прости!
- Это не твоя вина, - вздохнул король. - Потому-то я и посылал за тобой! Мне нужны твое искусство и твоя честность. Честность и мудрость. И я знал, что ты не станешь скрывать правду. - Снова пауза. - Но ты уверен?
- Конечно нет.
Иное услышала удаляющиеся шаги по доскам пола. Затем, откуда-то издали, незнакомец спросил:
- А это ты пробовал?
- Нет!
- Оно могло бы сказать тебе.
- Нет! Оно останется закрытым!
- Не представляю, как тебе удается удержаться!
- Потому, что оно приносит несчастье. Это обнаружил мой дед. С тех пор его не открывали.
- Однажды Тинал видел такое же, - вполголоса пробормотал гость. - Оно тоже было закрыто. Думаю, по той же причине.
Иное не представляла, о чем они говорят. По-видимому, оба отошли в глубь комнаты, к южному окну. Ей приходилось напрягать слух, чтоб различить голоса, заглушаемые биением ее собственного сердца.
- Даже если я прав насчет тебя... Это могло бы помочь. Если бы мы объединили усилия...
- Нет, Сагорн, друг мой. Я и раньше отказывался, и всегда буду отказываться. Только не думай, что я не доверяю тебе.
Сагорн вздохнул.
- Я-то знаю, кому ты не доверяешь, и ты прав. Ты не сказал своей дочери?
- Боже, конечно, нет! Она еще ребенок. Как она с этим справится?
Справится с чем? Иное хотелось затопать ногами от отчаяния, но она и дышать-то едва осмеливалась.
- Но скажешь? Еще одна пауза.
- Даже не знаю, - нерешительно промолвил отец. - Может, когда будет чуть постарше, когда... А может, и вообще не скажу!
- Ты должен! - Незнакомец произнес это таким тоном, каким никто не осмеливался разговаривать с королем. - Ты не можешь допустить, чтобы оно пропало! - Его голос эхом разнесся по пустой комнате.
- Должен? - Иное могла угадать насмешливое выражение на лице отца.
- Да, должен! Оно слишком ценно! И это единственная надежда Краснегара выжить. Ты же сам это знаешь.
- Оно слишком опасно.
- Да, действительно, - согласился незнакомец. - Но преимущества в данном случае перевешивают, не так ли? - Его голос стал вдруг робким, почти умоляющим. - Ты знаешь это! Ты... неужели ты не можешь доверить его мне? Даже если я пообещал бы сказать ей впоследствии?
Иное услышала, как отец усмехнулся. Одновременно он подошел ближе. Принцесса напряглась, готовая бежать.
- Нет, Сагорн. Ради ее безопасности. Я доверяю тебе, друг мой, но не... другим. Его собеседник вздохнул.
- Нет, уж конечно не Дараду. Никогда не доверяй ему. Или Андору.
- Держи их подальше, обоих! - прозвучал приказ короля.
- Да, обязательно. Джалон тоже проследит за этим.
Голос незнакомца раздался очень близко. Иное повернулась и стала спускаться, пытаясь ступать побыстрее, но неслышно. Джалон? Тот самый менестрель? Она была уверена, что точно расслышала имя. Какое отношение мог он иметь ко всему этому? И кто этот Сагорн?
И вдруг... Взгляд ее упал на многолетний слой пыли, покрывающий ступени. С ужасом она увидела собственные следы рядом со следами отца и его гостя. Это обязательно выдаст ее! Поднимаясь, Иное даже не смотрела на пол, но теперь следы были очень заметны даже в тусклом свете, проникающем сквозь запыленные окна. Какой кошмар! Теперь они узнают, что кто-то подслушивал.
Внизу принцесса задела тяжелую дверь, и проржавевшие петли пронзительно заскрипели. Иное проскочила в проем, пронеслась через отцовскую спальню и уже бежала вниз по лестнице, когда улышала за собой крики, а затем тяжелый топот сапог. Значит, за ней гонятся. Она должна незаметно выбраться из башни и первым делом спрятать свой драгоценный шелк, пока буря не уляжется.
Иное вбежала в туалетную, споткнулась о ковер в середине комнаты, еле удержалась на ногах, ринулась вниз по следующей лестнице и влетела в гостиную, к великому изумлению шести почтенных дам, только что собравшихся на утренний прием тетушки Кэйд.
Несколько мгновений Иное балансировала на одной ноге, с руками, раскинутыми, как крылья баклана. На удивленные взгляды дам она отвечала взглядом, полным ужаса, судорожно размышляя, не стоит ли попытаться прорваться сквозь них к двери напротив. Ей больше всего хотелось этого тогда можно было хотя бы избавиться от шелка, но все эти дамы, сидящие на краешках розово-золотых стульев, блокировали путь, а за ними находился слуга Кел, только что вкативший сервировочный столик, на котором стоял лучший фарфоровый сервиз тетушки Кэйд и ее великолепный огромный серебряный чайник, распространяющий, как всегда, отвратительный запах горящего китового жира. А потом Кэйд поднялась, за ней поднялись остальные, и бежать было уже поздно.
Пухленькое лицо тетушки Кэйд покраснело и приобрело то самое раздраженное выражение, которое Иное часто видела в эти дни Она явно не могла решить, приветствовать ли племянницу как ни в чем не бывало или подобающим образом отчитать ее. Проблему осложняло и старое коричневое одеяние Иное, никак не соответствовавшее обстановке. Наконец она приняла решение. Лицо ее озарилось радостью.