— Хотя смысл, — подумал мальчик, — если у нас даже вода течёт ржавая и вонючая, будто кем-то пользованная… а у самого короля, говорят, даже в фонтанах льётся кристально чистая вода, как же несправедливо! — сквозь зубы проговорил Ганс и стукнул кулаком о стол.
— Ганс, в сторону негатив, — улыбнулась кухарка, вошедшая в столовую, — со злостью ничего не добьёшься, ну же, улыбнись!
— Да, конечно, простите, — промямлил Ганс и, почесав затылок, улыбнулся.
— Вот, другое дело, — ответила кухарка и улыбнулась в ответ.
— А чем это так вкусно пахнет с кухни, — мечтательно протянул Ганс, уловив аппетитный запах жаркого, доносившегося из-за спины кухарки.
— Да, это еда для господ, — вздохнула она, — собираем все до последней крошки, чтобы разжалобить их на пожертвование… Ты знаешь, последний раз нам давали на пропитание и делали ремонт так много лет назад: ты ещё даже не родился, а я была твоего возраста, ведь я тоже, как и ты, воспитанница этого детского дома… последнее время нам помогают обычные люди, у которых и без нас денег не хватает даже на еду, но все равно, чем могут, помогают…великодушные люди с большим и добрым сердцем, которого не занимать нашим господам; каждую копеечку берегут, такие жадные и корыстные…
— Не волнуйтесь, когда-нибудь наше королевство вернёт былое величие, и тогда жизнь станет легка каждому, не будет разницы между богатыми и бедными! — воодушевленно прокричал Ганс.
— Эх, хорошо бы было, ну что ж, все в твоих руках, доблестный рыцарь, — сказала кухарка и, задумавшись, вернулась к готовке, — да, как хорошо, что верит в свою мечту, ставит перед собой такие недосягаемые цели, дай Бог, у него все получится, но…какие трудности ему предстоит пережить, сколько испытаний ему готовит судьба…бедный мальчик!
— Вы что-то сказали? — спросил Ганс, неожиданно заглянувший на кухню.
— Что, а нет, малыш, это я про себя, — сказала кухарка и усмехнулась.
— Ясно, а помощь вам нужна? — искренне поинтересовался мальчик.
— Нет-нет, я уже почти закончила, — ответила кухарка, снимая фартук, — иди к ребятам, слышала, они затеяли играть в футбол.
— Правда? Спасибо, тогда я побежал! — воскликнул Ганс и побежал на двор.
— Какой добрый мальчик, — прошептала кухарка, провожая его взглядом.
— И правда, с большим добрым сердцем, — добавила воспитательница, неожиданно вошедшая на кухню.
Кухарка слегка испугалась и отшатнулась в сторону.
— Ох, умеешь же ты незаметно подкрасться, — усмехнулась кухарка, — как думаете, у него получится осуществить задуманное в одиночку?
— В одиночку вряд ли, — задумалась воспитательница, — однако у него на пути будут не только враги, но и единомышленники, именно они помогут ему вынести это бремя и победить в неравной борьбе.
— А кто же станет его единомышленником? — поинтересовалась кухарка?
— Из знати вряд ли кто-нибудь захочет его поддержать, а простой люд слишком глуп для этого, — прошептала воспитательница.
— Но тогда некому будет поддержать мнение Ганса о переустройстве правительства, — испугалась кухарка.
— Отнюдь, — с твёрдой уверенностью сказала воспитательница, — пусть никто и не станет, но есть те, кто уже стал его единомышленником.
— И кто же? — удивилась кухарка.
— Его товарищи — дети столь же печальной участи, — ответила воспитательница и с надеждой посмотрела в окно.
Та же маленькая птичка все ещё парила в воздухе.
Глава 3
Ганс пробежал по узенькому коридору с оборванными обоями, миновал крыльцо и прыжком оказался на пустыре.
— Привет, Ганс, — с радостью закричал подбежавший с мячом мальчик и протянул ему кулачок.
Он был одет в столь же отвратительные тряпки, что и Ганс; его коленки были побиты и изодраны, а на локтях красовались мелкие ссадины. По его виду сразу можно было сказать, что этот мальчик был непоседой, а звали его Джованни.
— Здравствуй Джованни, — весело ответил Ганс и влепила его кулачок свой.
— Только тебя и ждали, — добавил подошедший ещё один мальчик.
Этого мальчика отличал высокий рост и большие очки в странной оправе из проволоки. Он вечно поправлял их из-за неудобства, потому что они жутко натирали нос, однако и ходить без них не мог. Этого бедолагу звали Антонио.
— Прости, я снова замечтался, глядя в окно, — ответил Ганс и почесал затылок от неловкости.
— Ничего страшного, мечтать не вредно, а даже полезно, — похлопал по плечу ещё один мальчик, который пришёл вместе с Антонио.
В отличии от всех остальных он был коренастый, со смуглой кожей из-за частой работы в огороде и в ботинках, размер которых был крайне велик для него. При ходьбе он нередко спотыкался о собственные ноги, сбивал мысы о порог, поэтому часто предпочитал ходить босиком, в частности, когда воспитательница не видит, и звали этого сорванца Михаэль.