НАМГЬЯЛ ПРОСИТ МИЛОСТЫНЮ*
авным-давно в монастыре Рудок жил один лама. Как-то раз он послал молодого человека по имени Намгьял в деревню собирать подаяние.
Тот пошел от дома к дому, прося милостыню, пока не добрался до старой разрушенной хижины. Дверь открылась и из нее выглянула старуха. Увидев красивого молодого человека с чашей для подаяния, она улыбнулась беззубой улыбкой и побежала внутрь, чтобы принести ему немного муки — «соту». Насыпая муку в чашку, она положила руку, испачканную в «соту», на накидку послушника и сказала:
— О! Какой ты милый мальчик! Какой ты, сынок, красивый!
Когда Намгьял пошел назад в монастырь, отпечаток руки женщины остался на его накидке.
Довольный юноша поставил собранное подношение перед учителем и спросил наставлений на ночь. Лама закончил молитву, взял чашку чая, заправленного маслом, пригубил из нее и взглянул на Намгьяла. Он смотрел долго и пристально, затем произнес:
— Сын мой, страшное несчастье может приключиться с тобой этой ночью. Будь осторожен. Делай то, что я скажу, и милостью Будды ты будешь спасен. Ты должен пойти и спрятаться в последней палатке деревни.
Он дал также юноше шнурок с семью узлами, чтобы тот завязал этот талисман на шее.
Спустился темный вечер. Горы, высокие и холодные, были покрыты снегом, их вершины скрывались в тучах. Ветер чуть не сбивал Намгьяла с ног, он с трудом пробирался к последней палатке. Закутав голову в накидку, он стоял у входа, дрожа всем телом. Пес учуял его и принялся лаять. Женщина, которая ткала в палатке, вышла наружу и спросила:
— Чего ты хочешь, сынок?
Намгьял ответил:
— Хочу добраться до своего монастыря. Но я ослаб от голода и холода и не могу идти дальше.
Женщина, очень добрая на вид, ввела его внутрь и усадила у слабо горевшего очага. Она дала ему чашку чая и соту, смешанной с сыром.
Через некоторое время зубы у Намгьяла перестали стучать. Он спросил:
— А-ма, я очень устал и хочу спать. Где я могу прилечь?
Чорол, так звали женщину, сказала:
— Ко мне скоро должны прийти гости. Они будут мешать тебе, если ты уснешь на открытом месте.
После чего она открыла большой деревянный сундук и пригласила Намгьяла лечь в нем. Юноша, притворяясь сонным, залез внутрь, и Чорол закрыла крышку.
Ветер снаружи завывал как бешеный пес, сотрясая стены палатки. Скоро послышалось множество голосов. Намгьял припал глазом к щели в стенке и посмотрел наружу. Так он увидел много женщин в праздничных одеждах. Не издавая никакого шума, Намгьял смотрел, захваченный увиденным. Перед его удивленным взором палатка начала расширяться. Как мех, наполняемый воздухом, она увеличивалась, пока не стала большой как поле.
Женщины свободно ходили по ней взад-вперед, разговаривали и смеялись. То и дело они посматривали на дверь, как если бы ожидали еще кого-то.
Наконец полог палатки отодвинулся, и вбежала старуха, с волосами, покрытыми снежными хлопьями, очень расстроенная. Намгьял сразу же узнал ее. Это она давала ему варенца утром и поставила отметку на его накидке.
Хозяйка палатки, которая, по всей видимости, была здесь главной, уселась на сундук и неожиданно закричала на старуху:
— Почему ты никого не привела? Ведь сегодня твоя очередь! Как ты могла забыть?
Старуха, вся в слезах, стала оправдываться:
— Я нашла подходящего мужчину, даже пометила его. Затем я обыскала все монастыри, я заглянула в каждый дом, кроме этой палатки, но нигде не смогла найти его.
Женщины не поверили ей и принялись кричать. Чорол приказала всем успокоиться, а от старухи потребовала принести клятву. По обычаю та подняла край передника и встряхнула его шесть раз в знак того, что говорит правду. Каждый раз, когда старая женщина встряхивала передник, один из узлов на шнурке Намгьяла развязывался. В ужасе он молился о том, чтобы женщина не встряхнула передником еще раз, иначе развязался бы последний, седьмой узел, и тогда его бы обязательно нашли. Но Господь услышал его молитву и спас от неминуемой смерти.
Тогда Чорол потребовала от старухи доставить другого мужчину. В отчаянии старуха пошла домой и примешала какого-то зелья в чай собственного мужа. Старик, выпив чай, потерял сознание. Затем старая ведьма притащила его в палатку Чорол.
Увидев мужчину, женщины завопили от восторга и набросились на него с ножами. Разрезав тело на куски, они съели его без остатка.
Через некоторое время все ушли. Когда Чорол уснула, юноша выскользнул из сундука и побежал прочь, спасая свою жизнь.
На следующее утро жители деревни приходили к старухе со словами соболезнования.
— Бедная женщина осталась одна, — говорили они. — Ее муж внезапно пропал прошлой ночью.
Перевод Р. Жемерикина.
ЦАРЬ БАЧА И МУРАВЬИ
великой стране жил великий царь Бача. Однажды, желая развлечься, он отправился на обширную равнину и устроил там великое празднество. На празднестве было несколько тысяч гостей и во время пиршества часть риса с их губ падала на землю.
Когда угощение было съедено, гости ушли. А рис, упавший на землю, подобрали муравьи. Они унесли его и зарыли в землю.
Вскоре в эту страну пришел великий царь из другой страны. Он задумал пойти войной против царя, устроившего великое празднество.
Войско сделало остановку на том самом месте, где происходил пир. Место это было совсем пустынным — ни дерева, ни воды, — и все войско голодало.
Увидев, что воинам нечего есть, муравьи достали из земли вареный рис и накормили им всю армию.
Тогда предводитель войска спросил муравьев:
— О муравьи, откуда у вас этот вареный рис?
Муравьи отвечали:
— О великий царь, в этой стране живет другой великий царь — Бача. Недавно царь Бача приходил на это место и пировал тут. Когда рис был съеден, гости ушли, а крохи, упавшие с их губ, мы собрали и спрятали для себя.
Предводитель войска пришел в изумление:
— Как видно, у этого царя великое войско и великая страна. Лучше нам не воевать против него. Я чувствую, что мы не сможем победить его.
И с этими словами он повернул свое войско обратно.
Перевод Н. Востриковой.
КАК КАМЕННЫЙ ЛЕВ РАСКРЫЛ СВОЮ ПАСТЬ
лучилось все это в незапамятные времена, у подножья горы Сисабангма. Там тогда жили только два человека. Один из них по имени Дзанцзинь был очень богат. Другого звали Пукуй, и он влачил жизнь нищего. Каждый день он рубил хворост для продажи, чем и кормился. Когда он взбирался на гору, то всегда прихватывал немного цзамбы на обед, — чтобы хватило сил нарубить побольше дров.
На вершине горы не было людей. Лишь каменный лев стоял там в одиночестве. Никто не знал, откуда он взялся: принесли ли его издалека или вырезали из камня на месте. Каждый день, собрав охапку хвороста, Пукуй садился рядом со статуей перекусить. Он непременно протягивал шарик цзамбы каменному зверю со словами:
— Братец Лев, отведай немного цзамбы, пожалуйста!
Затем он клал пищу в пасть льву. Так он поступал изо дня в день, месяц за месяцем и год за годом.
Однажды он, как всегда, предложил льву немного цзамбы. Но не успел он закончить фразу, как зверь раскрыл пасть и произнес:
— Спасибо, братец Пукуй! Ты действительно человек с добрым сердцем. Хотя у тебя самого очень мало еды, но ты всегда готов поделиться со мной. Как мне отблагодарить тебя?
Пукуй не на шутку испугался, услышав голос каменного льва. Но поверив в его добрые намерения, дровосек успокоился и вступил в беседу.
— Братец Лев! — сказал Пукуй. — Мы с тобой в одной лодке. О тебе никто не заботится, и мы оба страдаем от одиночества. Поэтому я считаю справедливым делить с тобой то немногое, что у меня есть. Но, к сожалению, я очень беден и никогда не смогу насытить твой голод.