Вечером, как обычно, мыши выстроились в цепочку. На этот раз в голове цепочки встал Рамбе, а в конце — Амбе. Начала цепочка мышей мимо Кота проходить, и Рамбе тут закричал:
— Ты где, Амбе?
А тот немедля ему в ответ:
— Я здесь, Рамбе!
Так перекликались они до тех пор, пока Кота совсем не минули. Кот сидел злился, но последнюю мышку — это Амбе был — схватить не решился. Понял, что тогда его хитрость сразу же раскроется.
Лег Кот спать голодным. «Утром позавтракаю, — думал он, — может быть, удастся сразу двух мышей незаметно схватить».
Но утром повторилась та же история. Друзья не переставая перекликались между собой, и Кот снова не мог ничего поделать.
Совсем озлился Кот. «Хорошо, — думает, — вот ужо наступит вечер, я им покажу»!
Но Амбе и Рамбе внимательно следили за ним. Они видели, как у Кота от нетерпения и злости шевелился кончик хвоста и подрагивали усы. Поэтому друзья сказали остальным мышам:
— Вечером будьте настороже и внимательней следите за Котом.
Еле дождался Кот вечера: живот совсем подвело. Начали проходить мыши мимо него, и опять он слышит:
— Ты где, Амбе?
— Я здесь, Рамбе!
Не выдержал Кот, прыгнул в самую середину мышиной процессии. Но предупрежденные мыши мигом разбежались во все стороны, и Кот не успел схватить ни одной. Ведь он уже не мог прыгать так быстро, как раньше.
Понял Кот, что в этом доме ему больше не прокормиться, и ушел искать пропитание в другое место. С этой поры мыши зажили совсем привольно и неустанно благодарили Амбе и Рамбе за их ум и смекалку.
Перевод Ю. Парфионовича.
ЛЯГУШКА И ВОРОН
ак-то раз поймал Ворон жирную Лягушку. Он взял ее в клюв и взлетел на крышу соседнего дома, думая съесть без помехи свою добычу. Но только положил Ворон Лягушку на крышу, как та радостно захихикала.
— Ты чего смеешься, сестрица Лягушка? — спросил ее Ворон.
— Да ничего, братец Ворон, так, пустяки все, — отвечала ему Лягушка. — Уж очень удачно получилось, что на этой крыше живет мой брат. А ты еще не знаешь, какой он сильный и свирепый! Он-то не даст меня в обиду.
Не понравились Ворону слова Лягушки о свирепом брате. Решил он для безопасности съесть ее в другом месте.
Взял Лягушку в клюв и перелетел на водосточный желоб. А та еще пуще хихикает.
— И чего ты опять смеешься? — спросил ее Ворон.
— Не знаю, стоит ли упоминать о такой мелочи, братец Ворон, — отвечала Лягушка, — но как раз в этом водосточном желобе живет мой дядя, а он посильнее и посвирепее брата будет.
Испугался Ворон и решил лучше совсем улететь с крыши, где живут свирепые родственники Лягушки.
Он снова взял ее в клюв, слетел вниз и сел неподалеку от колодца.
— Ну здесь-то нет твоих родственников? — спросил он, положив Лягушку на землю.
— Нет, здесь мои родные не живут, — жалобным голосом отвечала та.
Но только Ворон хотел спокойно закусить Лягушкой, как она сказала:
— Фи, братец Ворон! Посмотри, какой у тебя клюв тупой да грязный. Не мешало бы перед едой поточить и почистить его. Ведь рядом лежит плоский камень. Он вполне подойдет для этого.
«Действительно, — подумал Ворон, — надо поточить клюв». Он подскочил к камню и начал тереть об него свой клюв.
Но как только Ворон отвернулся от Лягушки, та сделала отчаянный прыжок и исчезла в колодце.
Ворон же, наточив клюв, повернулся к Лягушке, смотрит, а той и след простыл.
Вскочил Ворон на край колодца, туда-сюда головой вертит, наконец высмотрел внизу Лягушку.
— Сестрица Лягушка, ты здесь, — ласковым голосом сказал он, — а я-то испугался, думал, что совсем потерял тебя. Иди сюда, теперь мой клюв стал чистый и острый.
— И рада бы, братец Ворон, да вылезти не могу, спускайся лучше ты вниз. Здесь меня и съешь! — рассмеялась Лягушка и нырнула на дно колодца.
Перевод Ю. Парфионовича.
КАК ОБЕЗЬЯНА ПУТЕШЕСТВОВАТЬ СОБИРАЛАСЬ
ак-то раз обезьяна задумала путешествовать по Гималаям и составила подробный план своего пути: где в первый день остановится, где на второй будет завтракать — все записала! Потом еще раз все прикинула, проверила и похвалила себя за аккуратность. Когда обезьяна принялась укладывать вещи, мимо пролетал орел.
— Куда собираешься? — окликнул он обезьяну.
— Путешествовать по Гималаям! — гордо ответила та. — Хотя это и очень высокие горы, я непременно туда отправлюсь, даже если мне придется идти всю жизнь! Уже все готово! Три дня я рассчитываю провести на Чомолунга… А ты, братец, неужели не хочешь прогуляться?
— Ах, сестрица, какая ты смелая! — воскликнул орел. — Желаю тебе удачи! А у меня есть другие дела, не могу сейчас путешествовать!
Он взмахнул крыльями и улетел. А обезьяна связала все вещи и вдруг обнаружила в своем плане пробел: как идти туда и обратно, там записано, а вот как гулять по Чомолунга, она не обдумала! Обезьяна тут же развязала багаж и принялась составлять новый план.
На другой день с неба опять слетел орел:
— Сестрица обезьяна, ты еще не двинулась в путь?
— План не закончила, пришлось на день отложить! Но сегодня непременно отправлюсь!
Только орел улетел, как обезьяна снова просмотрела план: оказывается, она забыла указать места, где делать большие дела, а где малые. Снова пришлось остаться. На третий день обезьяна опять услыхала вопрос орла:
— Сестрица, все еще переделываешь план?
— Да, — ответила она, — но уже больше не придется, этот план будет самый подробный. Как закончу его, можно считать, что прошла две трети пути!
Орел с сомнением выслушал разглагольствования обезьяны, взмахнул крыльями и умчался вдаль. Обезьяна же складывала вещи, упаковывала тюки, готовила провизию… Хлопотала вовсю! Но только собралась в путь, как заметила, что солнце уже клонится к западу.
«Не годится! — подумала она. — Слишком поздно, в плане записано, что отправляться в путь надо, когда солнце на востоке, а если сегодня пойти, весь план сломаешь»!
На четвертый и пятый день шел дождь. И обезьяна не трогалась в путь, так как в плане было сказано, что выходить надо в ясную погоду… На седьмой день, как только солнце вползло на горные вершины, обезьяна взвалила на спину вещи, взяла план путешествия и двинулась к Гималаям. Она шла, раскачиваясь на ходу, и ликовала:
«Сегодня сделаю привал на лугу, завтра — в ущелье, послезавтра — на вершине горы, а через шесть дней вернусь домой. Я буду первой путешественницей по Гималаям!»
И тут она услыхала сверху голос орла; обезьяна остановилась и крикнула:
— Здорово! Я иду в Гималаи! Прощай! Как только вернусь, обязательно расскажу тебе все новости!
— Спасибо, сестрица! Только зря не трудись. Я ведь лечу как раз оттуда! — ответил ей орел.
Обезьяну будто холодной водой окатило, она остолбенела и не могла вымолвить ни слова. А потом грустно поплелась назад.
— Ты почему возвращаешься? — спросил орел.
— Не пойду в Гималаи! — буркнула она. — Решила путешествовать по Куньлуню!
— Разве у тебя нет плана?
— Этот план не годится, надо составлять новый!
Перевод Б. Рифтина.
КАК ЖАБА НА НЕБО ХОТЕЛА ПРЫГНУТЬ
дной уродливой жабе надоело жить в озере, она надулась и — «пу!» — выпрыгнула из воды на берег, да с таким шумом, что даже испугала корову, которая паслась на лугу. Когда корова как следует разглядела жабу, то не выдержала и засмеялась:
— Вот так здорово! Высоко прыгаешь, милая!
Выслушав похвалу, жаба решила не ударить в грязь лицом и, надувшись, скакнула еще два раза.
— Ну что, матушка корова, выше я прыгнула? — гордо спросила она.
— Выше, выше! — отвечала та.