Петунья для себя решила пока ограничиться короткими визитами в лавку мистера Кэррингтона. Ну и забегала в кафе полакомиться мороженым. Ну и покупала лакомства для своих питомцев. Она прекрасно поняла, что ей пока просто везло на приличных волшебников. Другие могли обойтись с ней намного хуже. Убил же кто-то прежнюю ученицу старой Марго. Хотя вряд ли она сумела нажить себе страшных врагов. К тому же оставались те, кто обладал большой властью и мог придраться к ней, ее дому и книгам. Ну их! Тем более что изящный сервиз из костяного стекла нежно голубого цвета с эффектом «гвоздиков»* ушел моментально. Наверное, стоило попробовать наносить простенькие рисунки на вазочки и чашки. Одну вазочку, тоже голубую и в «гвоздики», Петунья рискнула принести домой. Родители не лезли в ее комнату, а Лили она что-нибудь наврет. Не могла она совсем отказаться от своих изделий. Она уже всей душой любила волшебное стекло.
Приближалось Рождество. И было очень обидно, что она ничего не может подарить родителям. Ведь у нее были деньги. В конце концов, Петунья решила разыграть Санту. Она осторожно надрезала подкладку кармана в пиджаке отца и сунула туда две десятифунтовых банкноты. Она знала о привычке мистера Эванса носить деньги не только в портмоне. Это было немного, но хоть что-то. Ее отец не заводил заначек.
— Девочки, вы не поверите, — уже тем же вечером рассказывал он, — сунул руку в карман, а там дыра. Расстроился — думал, потерял все, что в кармане было. Ан нет, вот они, мои хорошие, завалились за подкладку. Держи, дорогая, пригодится. Праздник же!
Миссис Эванс всплеснула руками.
— Будем с гусем! — сказала она. — А то я поиздержалась, пришлось зимние сапожки покупать. Ну надо же, вот и не верь в Санту!
А их собственный домашний Санта грустно улыбался в углу гостиной. Ничего, когда-нибудь она откроется своим родителям. И подарит им все, что они захотят. Обязательно.
Лили прибыла по расписанию. Все тот же задранный нос и наивная уверенность в себе. Петунье стало смешно.
— А у Сева дедушка нашелся, — рассказывала Лили, — он не сказал, что там такое было, но теперь у него другая фамилия. Принц. И на каникулы он к деду поехал.
— Это хорошо, — сказала миссис Эванс, — рада за мальчика. То-то миссис Снейп давненько никто не видел.
— Ну да, — сказала Лили, — они теперь оба у этого мистера Принца живут. Севу новенькие мантии и учебники купили. Он от этого так нос задрал. Его дед варит зелья для больницы святого Мунго. Так Сев и у него уроки берет.
— У волшебников есть своя больница? — переспросил мистер Эванс. — Да, ты как-то рассказывала, я помню. Ну что же, очень достойное занятие. Теперь и у твоего друга есть все шансы хорошо устроиться в жизни.
— Нос задрал, — повторила Лили.
Петунья хмыкнула. Да уж, бедный пацан получил имя и денежки. Но она была даже рада. Хоть бывший Снейп и попил у нее крови. Пусть у него все будет хорошо. Ей не жалко.
Вазочку Лили тоже заметила и даже сказала, что она миленькая. А вот на новый чайный сервиз внимания не обратила. Ну и пусть! Перетерпеть две недели — и можно спокойно наслаждаться учебой и работой еще несколько месяцев.
В этот раз от бывшего Снейпа сова принесла две коробки дорогих и вкусных конфет. Одна предназначалась Петунье. Лили страшно удивилась, а Петунья была не очень довольна. Поддерживать общение с вредным мальчишкой не хотелось. Хотя, скорее всего, это был простой жест вежливости. Да и конфеты были очень даже ничего. Ответного подарка отправлять не стала. Не хотела светить свою сову. Да и вообще.
Лили вела себя тихо, делала уроки и в компанию не навязывалась. У Петуньи было ощущение, что преображение Северуса подействовало на нее сильнее, чем она показывала. Даже стало интересно на какой-то момент, как именно тот «задрал нос». И похоже, что дело было не только в новых мантиях. Новая фамилия и наличие такого деда явно сильно повысили его статус. Хм…
Дела в посудной лавке шли хорошо, кувшинчики и сервизы уходили влет. А мистер Кэррингтон предложил интересную работу. Однажды он продемонстрировал Петунье очень красивый и изящный столик красного дерева на резных ножках. Столешница представляла собой шахматную доску. Черные и белые квадратики были сделаны из стекла.