Ощущая внезапную сухость в горле, я растерянно стояла у входа, а мимо меня быстро шли на мой концерт опаздывающие зрители. Один из пробегающих мужчин случайно зацепил меня плечом.
— Извините… — он взглянул мне прямо в глаза, я откинула капюшон и умоляюще подалась к нему.
— Я не хотел, — мужчина равнодушно прошел мимо.
«Они не узнаю́т меня… — поняла я. — Но почему?.. Что со мной?»
Посмотрела вниз, на подол своего пальто, на свои стильные сапожки… Это была моя одежда, мое пальто, мои сапоги… Это была я! Но никто почему-то не узнавал меня во мне.
Народ все прибывал и гудел возле моей афиши, как потревоженный улей.
Не замечая меня, одиноко стоящую прямо перед ними.
Никем не узнанная, я медленно развернулась и пошла к своей машине, оставленной недалеко от служебного входа.
В голове стоял полный туман.
Возле моего «Ниссана» уже собралась толпа, и Виктор Никитич, оказывается, тоже был там. Вокруг него возбужденно бегал Эдик с выпученными глазами, а рядом, тихо переговариваясь меж собою, стояли мой администратор, растерянная гримерша и несколько музыкантов оркестра.
Ну и черт с ними!.. Толкают, хамят, не замечают… Не нужна я им? Хорошо! Пусть тогда сами поют, а я поеду домой!
Я уверенно двинулась было вперед… но, подходя ближе, невольно замедлила шаг. И в голове возникла странная, дикая мысль — а пустят ли они меня в МОЮ МАШИНУ?..
Заметив меня издалека, Эдик бешено сверкнул глазами, и я остановилась.
Сейчас достану ключи, невозмутимо подойду, сяду и уеду…
Происходящее казалось сценой из фантасмагории.
Я сунула руку в карман и снова нащупала там ту же дыру.
Потом судорожно заметалась рукой внутри сумки…
Они лежали там, сбоку, в кармашке.
Уже менее уверенно я вновь начала приближаться к толпе, обступившей «Ниссан».
— Пропустите! — дрогнувшим голосом попросила я, и на мою просьбу обернулся Виктор Никитич.
— Вы кто? — резко спросил он.
— Никто! — ответила я в тон ему и открыла дверь своего автомобиля.
— Э, э, откуда у вас ключи? — изумленно крикнул Эдик. — Это же не ваша машина!
— Моя! А с тобой я не разговариваю, упырь! — разгневанно закричала я, но охранник отработанным жестом больно заломил мне руку, и ключи выпали и шлепнулись куда-то в лужу.
— Пусти! — заверещала я, вырываясь. — Да как ты смеешь!
— Что это за тетка? — раздался недоуменный вопрос гримерши, и я подумала, что если это страшный сон, то мне пора уже проснуться, иначе можно остаться в нем навсегда.
— Вызывай милицию! — приказал кому-то директор. И в этот момент я вырвалась из лап Эдика и побежала прочь.
— Да ну ее… Больная… — отряхиваясь, отмахнулся Эдик, подобрал ключи из лужи и погрозил мне кулаком.
Я постояла еще немного под осуждающими и насмешливыми взглядами коллег, и что-то сломалось во мне.
Крепко прижимая к груди сумку, я медленно пошла в сторону станции метро.
Я поеду к Вадиму. Может быть, он узнает меня?..
ГЛАВА 8
«Прошу тебя в последний раз…» — вспомнила я слова месье Рене, прислонившись щекой к боковине сиденья и слушая грохот колес. В последний раз?.. Что он хотел этим сказать?.. В памяти всплыли три укола — в надбровную дугу, в запястье и губы… Что он сделал со мной? Неужели этот дед заколдовал меня? В кого он меня превратил? Почему меня никто не узнает?..
Эта мысль казалась абсурдной, невероятной, невозможной… Но… почему тогда?..
Наконец, я вышла из душного метро на улицу и, ускоряя шаг, поспешила в ресторан «Рио-Рита». Путь мой лежал через главную площадь города, мимо аллеи высоких фонарей и фонтана со скульптурой прекрасной девушки с корзиной цветов. Сегодня этот вид меня не обрадовал, он, напротив, вселил необъяснимую грусть в мое сердце.
У входа курил официант Юра. Увидев его, я снова замедлила шаг и даже попыталась отвести взгляд и сделать вид, будто собираюсь пройти мимо, но он вдруг приветливо улыбнулся мне, и я передумала делать этот вид.
— Здравствуйте! Решили посетить нас в этот чудный вечер? — спросил он гостеприимно.
— А Вадим Романович у себя? — поинтересовалась я чуть окрепшим голосом.
— Да, он в кабинете. Вас проводить?
Юра не назвал меня по имени, и я не поняла, узнал ли он меня или спросил по долгу службы.
Ласковым взглядом он смотрел мне прямо в глаза, и я смутилась.
— Я сама, — тихо сказала я и услышала в своем голосе несвойственную ему робость.
— Хорошо, — улыбнулся Юра и открыл передо мной стеклянную дверь.