«Я сойду здесь с ума…» — вновь подумала я и с тревогой почувствовала, что тоска усиливается и сжимает клещи на моем сердце.
«Только старый месье будет моим собеседником здесь… И эта Мишель…»
— Возле двери есть синяя кнопочка. Как только переоденешься к ужину — нажми на нее, и окажешься внизу, — послышался сзади голос Рене. Обернувшись, я увидела его у входа. — Такая же кнопочка установлена и на первом этаже. Язык служанки я переключил на твой родной, так что не удивляйся. Она напичкана всеми языками! Мои жены были разных мастей… Итальянка, гречанка, полька… Видишь, как я внимателен к тебе, дорогая?.. Впрочем, переключать всех слишком сложно… Здесь бывает много разного люда, и легче переключить тебя! — старческий смешок. — В этом замке ты будешь прекрасно понимать все языки мира…
«Он не знает, что я и без его забот понимаю несколько языков мира, — догадалась я. — Мама не успела сообщить, что мечтала видеть меня звездой мирового уровня, а потому я училась в школе с языковым уклоном и неплохо знаю немецкий и французский. И чуточку помню испанский, так как трижды бывала там на гастролях. А, судя по всему, именно они мне и пригодятся здесь…»
Значит, Мишель — просто марионетка в руках месье. Она говорит на том языке, на который он ее переключает.
Последний огонек, который тлел в глубине моей души, сверкнул и погас.
— Я жду тебя внизу. — Рене вышел.
В это мгновение я заметила, что на стуле висит роскошное платье с пышной юбкой и глубоким декольте, и начала печально переодеваться к ужину. Ужин состоялся в огромной зале, увешанной картинами и уставленной напольными вазами с мертвыми цветами. И вокруг, в полумраке люстр, царила та же мертвая красота.
Прислужницы принесли и поставили на длинный стол несколько блюд с диковинными кушаньями, но я не притронулась ни к одному. Месье, переодетый в зеленый шелковый халат, сидел напротив и хищно разглядывал меня.
— Я вижу, ты все еще расстроена, дорогая, — произнес он с грустью. — Позволь налить тебе немного «Шато Монтроз» 2010 года? — и он потянулся к темной бутылке.
Я кивнула, чувствуя, как душат и жгут слезы. Мама, Вадим… И вся моя прошлая жизнь… Все умерло.
— Тебе не понравился замок?
Я промолчала, а слезинка быстро-быстро потекла по щеке.
Он протянул через стол тощую руку и положил ее на мою.
— Ты привыкнешь. Вот увидишь! Ты полюбишь меня!.. Настанет день, когда ты прибежишь и бросишься мне на грудь со словами «Возьми мою душу, возьми мое сердце! Я хочу принадлежать тебе всецело, мой дорогой, любимый Рене!»
Он неприятно рассмеялся. Я резко выдернула руку.
— Этого никогда не будет! Я ненавижу вас!
Взгляд его пронзительных карих глаз стал ледяным, однако он взял себя в руки и никак не отреагировал на мою резкость.
— Успокойся и поешь. И ложись сегодня пораньше, дорогая. Завтра вечером у нас большой прием по поводу нашей помолвки. Я хочу представить тебя своему окружению.
Я в ужасе раскрыла глаза.
— Помолвки?..
— Помолвки, — повторил Рене хладнокровно. — Через месяц, в пятницу, 24 октября, мы с тобой обвенчаемся в церкви Сент-Констанс. Тебе нужно подготовиться к этому событию. Утри слезы! — грубо повысил он голос. — Мои гости должны видеть счастье на твоем лице. И будь любезна к завтрашнему вечеру изобразить его на своей старушечьей физиономии!
Не в силах выдержать этих злобных слов, я зарыдала.
— Не волнуйся… Мои друзья увидят тебя молодой красавицей. Не могу же я показать им то, что ты увидела дома в зеркале! — Рене расхохотался. — А теперь самое главное, дорогая.
Он пристально посмотрел мне в глаза. Я вздрогнула.
— Лишь в паре со мной ты будешь видеться всем той, кем являешься на самом деле. Когда мы рядом или я поблизости, везде и всюду ты предстанешь миру обворожительной красавицей!.. В мое же отсутствие лишь этот замок будет хранить твою красоту. Но избегай смотреться в зеркала, что бы не разбивать иллюзию. Их невозможно обмануть… В любом же другом месте без наличия рядом супруга ты почудишься окружающим древней старухой в лохмотьях. А теперь съешь хотя бы кусочек рыбы или салат из морских гребешков!..
Голос моего новоиспеченного жениха смягчился. Он вновь взял меня за руку; узкая ладонь по-прежнему была холодна и суха.
— Дорогая, я очень тебя люблю. И хочу, чтобы ты была счастлива со мной! Запомни — со мной. Поэтому, если ты будешь со мной, ты будешь мадам Валлин, молодой красавицей, хозяйкой замка за лесом. Но стоит тебе задумать что-то… — он вновь неприятно усмехнулся, — например, сбежать от меня…