Надо сказать, что я была весьма заинтригована личностью месье Рене Валлина.
— С нетерпением ждем нового гостя, дядь Вить! — перешла я с официального тона на дружеский. — Нам тоже есть что ему рассказать!
— Желаю тебе удачно выступить на концерте, Мариш! Честно сказать, меня очень радуют твои успехи… Жаль, Валера не дожил… — дядя Витя вздохнул и сменил тему. — Как Вадим?
— Спасибо, у нас все хорошо! Готовимся к свадьбе.
— Приятно смотреть на вашу пару! Такие молодые, красивые, влюбленные… Что еще нужно для счастья?..
Закончив разговор, я положила трубку на рычаг, подошла к окну и откинула занавеску. Взглянула на сад, которому не было видно конца. Почувствовала, как мою душу переполняет самое настоящее счастье. А месье Рене Валлину семьдесят лет… В семьдесят уже никак невозможно быть счастливым… Ведь все самое лучшее — далеко позади…
Вздохнув, я задернула занавеску и начала спускаться вниз, в кухню, чтобы сообщить Клавдии Петровне о приезде именитого постояльца.
ГЛАВА 2
Месье Валлин прибыл через два дня. Он оказался высоким худощавым стариком с глубокими морщинами на щеках. У него были выразительные карие глаза и длинные гибкие пальцы дирижера.
— Бонжур, мадемуазель! — поздоровался он скрипучим голосом.
— Рада приветствовать вас, — ответила я, продолжая разглядывать его.
Месье можно было бы назвать красивым, если бы не цепкий взгляд, которым он просверлил меня насквозь.
— Проходите, пожалуйста! — тем не менее, гостеприимно предложила я, слегка запнувшись.
Из-за спины дирижера выглядывал маленький толстяк скользкого вида с чемоданом в руке.
— Это А́урунтам, — произнес месье Рене на чистейшем русском языке, — мой помощник.
Я вспомнила слова Виктора Никитича об импресарио со сложным именем и неожиданно почувствовала сухость в горле.
«Не надо было приглашать его к нам…» — почему-то мелькнула нелепая мысль, хотя тогда я еще, конечно, не знала, что колесики моей судьбы уже покатились в другую сторону.
Месье Рене вновь пронзил меня взглядом глубоких карих глаз.
— Как вы красивы, мадемуазель…
Я сглотнула слюну, проклиная себя за это странное состояние, похожее на ступор.
— Чемодан можно отнести наверх, в комнату, — выручила меня подошедшая мама, направив Аурунтама жестом руки.
Я приняла у месье Рене легкое серое пальто и повесила на вешалку.
В этот момент его узкая ладонь случайно коснулась моей, и я ощутила неприятный холодок.
— Мама, я к Вадиму! — поспешно крикнула я, оживая и убегая от буквально потрошащего мои внутренности взгляда.
— Марина… Как же… А ужин? У нас же гости… — растерялась мама, но я уже просовывала руки в рукава своей желтой куртки с норковым мехом на вороте.
— Не могу… Он ждет… — прошептала я, чувствуя, что задыхаюсь.
— Как вы красивы, мадемуазель… — опять долетел до меня прилипчивый шепот.
Я, как ужаленная, выскочила в сад и захлопнула дверь.
— Что с вами, Марина Валерьевна? — поразился подошедший Антон, мамин шофер.
Я, наконец-то, смогла перевести дыхание.
— Отвези меня… — начала я и судорожно закашлялась.
— Одну минуту, хозяйка, — подозрительно глядя на меня, произнес шофер. — Идите к машине.
Неверными шагами я почему-то пошла не к своему «Ниссану Ноуту», а к маминому микроавтобусу «Фольксваген», открыла его и упала на заднее сиденье. Сердце бешено колотилось.
На водительское место забрался Антон.
— Куда везти, хозяйка?
— В «Рио-Риту», — пролепетала я.
«Как вы красивы, мадемуазель…» — этот бархатный шепот до сих пор обволакивал, окутывал, вился змеей вокруг меня.
«Я ведь не собиралась к Вадиму, — подумала я, — зачем я еду к нему? Почему я сбежала из дома? Ведь ОН… не сказал ничего плохого… Он просто сделал мне комплимент! Может, вернуться?..»
Я выглянула в окно машины и увидела, как влажные осенние сумерки ложатся на улицы города, делая их длиннее. Вернуться… Нет. Что-то во взгляде прибывшего гостя, что-то такое… СТРАШНОЕ гнало меня прочь, как можно дальше…
— Приехали, хозяйка! — перебил мои сумбурные мысли будничный голос Антона.
Путаясь в длинной юбке, я вылезла на тротуар, и передо мной выросло красивое, похожее на терем, деревянное здание ресторана «Рио-Рита».
Ощущая непонятную слабость в ногах, я медленно двинулась к нему.