Не знаю, сколько прошло времени, но наш поцелуй, теперь уже обжигающий, продолжался. Поцелуй без выяснения, кто главный. Поцелуй, в котором не было месту ярости – только странному чувству, похожему на смесь нежности и страсти, которое я боялась назвать любовью.
Это был поцелуй, во время которого мы оба вспомнили все, что между нами произошло. Мы будто встретились после долгого сна.
Занятая Ярославом и собственными ощущениями, я не услышала, как открылась дверь, но когда за моей спиной раздался голос дяди Тима, вздрогнула.
– Кажется, они заняты, князь, – сказал он довольно неприятным голосом.
Я моментально отстранилась от Яра – его глаза были затуманены, и он совершенно не хотел отпускать меня.
«Хочу продолжения», – было написано на его лице, но целоваться при дяде я не собиралась. Он и так, скрестив на груди руки, смотрел на меня с усмешкой, будто обнаружил слабость.
– Уже не так заняты, командор, – легкомысленно отозвался Август – маг вошел в спальню вместе с Тимофеем.
– Нельзя было постучаться? – холодно осведомилась я, чувствуя, как пылают губы, и надеясь, что их припухлость после поцелуя не очень заметна.
– Мы стучались, – обжег меня взглядом дядя Тим, – но ты со своим другом была слишком занята, чтобы ответить нам, – он не особо любезно посмотрел на Зарецкого, и мне показалось, что дяде Яр не нравится от слова «абсолютно». Впрочем, он всегда недолюбливал людей.
– Что вам надо? – нахмурился Ярослав. Дядя Тим тоже у него, судя по всему, особых симпатий не вызывал.
– Стало интересно, что ты делаешь с моей спящей племянницей, – отозвался Тимофей, глядя на Зарецкого тяжелым взглядом – такой способен выдержать далеко не каждый, но Яр выдержал.
– Разумеется, решил надругаться, – отозвался Ярослав. В его голосе слышался вызов.
– Перестань, – тихо сказала я, но он меня не услышал.
– Поосторожнее со словами, молодой человек. Иначе… – глаза дяди сверкнули из-за стекол прямоугольных очков в тонкой титановой оправе, которая, как я была уверена, стоила столько же, сколько новый айфон.
– Иначе что? Вы превратите меня в свинью? – фыркнул Яр, и я коснулась его ладони, мысленно прося успокоиться. Разговаривать так с дядей было опасно.
– Не обольщайтесь. Свинью в свинью не превратить, – отозвался Тимофей с таким пренебрежением в голосе, что даже мне стало обидно.
– Что вы сказали? – взорвался тотчас Ярослав.
– Еще одно слово – и вы отправитесь туда, откуда вас по моей милости вытащили, – дядя Тим вдруг взглянул на занавешенное зеркало и почему-то нахмурился.
– Больше, конечно, по моей, – вмешался Август, которого их перебранка забавляла. – Но спорить с командором не буду.
Дядя Тим и Ярослав смотрели друг на друга с неприязнью, готовой вот-вот перерасти в ненависть – холодную и обжигающую. Поведение Зарецкого в который раз удивило меня. Он не боялся Тимофея Реутова, и я не понимала, глупость это или смелость. Может быть, Яр не знал, с кем связался, а может быть, смелости в нем было больше, чем я полагала.
– Не кипятитесь, друзья. Нам нужно держаться вместе, – с некоторым ехидством, замаскированным под доброжелательность, сказал Август, откидывая назад светлые волосы. – Предлагаю оставить Анастасию в одиночестве, чтобы она могла привести себя в порядок. После мы пообедаем и займемся делами. У нас очень много вопросов к вам обоим. Ярослав, командор, идемте.
Они действительно ушли. Напоследок Зарецкий обернулся и подмигнул, подарив очаровательную улыбку, а потом поднял ногу и сделал вид, что хочет пнуть дядю Тима, идущего впереди. Я покрутила у виска, но не смогла сдержать смеха. Тимофей обернулся, но Яр уже опустил ногу. Я удостоилась не самого приятного взгляда. И если раньше такой взгляд меня бы смутил или расстроил, то сейчас мне было все равно.
Я осталась одна, чувствуя веселье, растерянность и нежность, которую подарил мне поцелуй Ярослава. Все еще ощущая его прикосновения, я дотронулась пальцами до губ. Надо признаться, целовался он чудесно. Интересно, сколько девушек у него было? Скольких он целовал? Скольким шептал ласковые слова на ухо, щекоча теплым дыханием? Я вдруг захотела узнать это – сейчас и немедленно.
Уже в душе, стоя под горячими струями воды, я вдруг поняла, что и без того знаю об этом человеке очень многое. Знаю, как он ощущает боль, насколько сильны его руки, что он чувствует почти каждым утром…
Мы менялись телами.