— Распрекрасно! — захохотала мадемуазель Енотиха. — Пойдемте к судье. Он-то должен хорошо помнить меня молодой!
И все разом поднялись, и, обуреваемые любопытством, дружно двинулись к дому судьи. По пути к ним присоединялись всё новые и новые жители деревни.
Выбежала перепуганная мадам Белка со всеми своими детьми... Она боялась любого шума, ей казалось, что шум — это всегда какая-то угроза для ее ребятишек!..
Выскочила из дома любопытная мадам Лиса, а за нею и Лисонька...
Мсье Заяц встретил толпу жителей на площади, снял с плеча свой дробовик и пошел сзади с намерением отстреливаться, если на них кто-нибудь неожиданно нападет...
В толпе гул стоял
Одни кричали о чуде возвращения молодости.
А другие уверяли, что Старую Брюзгу, наверное, из-за денег убили, а вместо нее появилась какая-то самозванка!..
От этой разноголосицы всё совсем запуталось, стало совершенно непонятным, и мурашки забегали по спине у многих...
Мсье Барсук даже крепко обнял мадам Козу, потому что она так дрожала от страха, что он испугался: а вдруг она в обморок упадет!
Судья Филин, услышав громкие голоса, неторопливо вышел на крыльцо.
Тим шел за ним со своей дудочкой в руке. С высокого крыльца он заметил сзади толпы под высоким цветущим каштаном притаившуюся Лисоньку, спрыгнул со ступенек и стал незаметно пробираться туда, где была она.
— Что случилось? — судья оглядел взволнованную толпу.
Ему объяснили. Судья Филин внимательно посмотрел на незнакомку-самозванку, глаза у него стали еще больше... Он узнал!
— Я всегда подозревал, Агнесс, что ты выкинешь что-нибудь невообразимое! — сказал он, покачав головой. — Как тебе это удалось?!
Теперь уже не старая, а молодая Енотиха засмеялась:
— Узнал! Даже имя мое помнит! А ведь сто лет меня по имени не называл! И еле-еле здоровался!
Толпа жителей закричала:
— Ура! В нашей деревне — чудо! Ура!
Юная Енотиха обернулась к толпе и весело помахала всем, а потом стала посылать воздушные поцелуи...
— Конечно, чудо! Я просто этого желала всей душой — вот оно и случилось! — кричала она, чтоб ее было слышно всем.
Судья Филин поискал глазами Тима и не увидел его. Он теперь был почти уверен, что мелодия дудочки может исполнять затаённые и очень сильные желания.
Конечно, это была только догадка, но судья был мудр и наблюдателен, а поэтому легко мог соединить причину и следствие. Кроме того, то, что с ним самим произошло, — его быстрое и неожиданное исцеление, — очень помогло ему в его рассуждениях и догадках...
Судья Филин спустился с крыльца и подошел к танцующей от радости и возбуждения юной Енотихе:
— А что ты будешь делать со своей молодостью, Агнесс?! Ты ведь опять ее, как и прежде, впустую профукаешь, и опять станешь Старой Брюзгой! — сказал он с сожалением.
— Ну, уж нет! — дерзко заверила его она. — Я поеду в Париж! До свиданья! Нет, прощайте! — крикнула она толпе и побежала останавливать какой-нибудь автомобиль, чтоб добраться до Парижа на попутной.
Уже садясь в шикарный ситроен, она крикнула издалека всем-всем:
— Я еще очень удачно выйду замуж!
Судья Филин подошел к ней и огорченно покачал головой:
— Одумайся, Агнесс! Плывущие за море меняют небо, а не душу! — процитировал какого-то мудреца судья. — А тебе, Агнесс, надо душой измениться, чтоб обрести счастье!
— А ты ни капельки не поумнел с юных лет, — насмешливо выкрикнула она. — Ты и тогда всё учил меня, как жить!
— Я любил тебя и желал тебе счастья! — тихо сказал судья.
— Ах, не говори глупостей! — и, впорхнув в ожидавший автомобиль, спросила у водителя: — Вы в Париж? Я — тоже!
Она захлопнула дверцу машины — и укатила!
— Всё-таки что это было? Чудо или не чудо? — волновались жители деревни, ожидая толкового ответа от мудрого судьи Филина.
— Конечно, это некоторым образом чудо! — скучным тоном сказал судья. — Но многие чудеса можно теперь объяснить с научной точки зрения, — продолжал он степенно и уверено, — так что это, может быть, уже и не чудо совсем...
И он обрушил на их головы столько ученых слов и философских материй, что всем стало постепенно очень неинтересно и толпа незаметно растаяла, тем более, что было уже поздно...
Мудрый хитрец-судья только этого и хотел: нехорошо, когда все только и толкуют о чудесах и ждут чуда. Это — расслабляет волю!
Конечно, это ожидание чуда нехорошо только для взрослых, молодежи так просто необходимо, просто вменяется в обязанность мечтать о чудесах, думал судья Филин, когда пошел искать Тима.
Судья торопился: надо было Тиму объяснить, что происходит у них в деревне, когда он играет на дудочке.