— Какие дела, спать ведь пора, — скулил Тукка.
— Какие дела, темно ведь, — ныл Тургубадук.
— Ага. Значит, вам уже неинтересно кого-нибудь заколоть? Кому-нибудь отрубить голову? Вы, значит, тоже покрылись пометом, как весь этот Замок? Значит, вам хочется, чтобы нас порезал в обрезки и покрошил в крошки страшный Шара?
Тукка и Тургубадук насторожились.
— Мне нужно украсть у Шары Волшебную силу. Подумайте, как я поеду один? А если меня там покрошат в крошки? Кого тогда вы будете защищать?
— А что это такое — Волшебная сила? — спросил Тукка.
— А ее можно проткнуть пикой? — спросил Тургубадук.
— Волшебная сила — это такая штука, которую нужно украсть, — отрезал Каборга. — Собирайтесь! Дел будет много. Ты, Тукка, сможешь зарубить кого-нибудь алебардой. А ты, Тургубадук, проткнуть кого-нибудь пикой.
— Здорово! — Тукка вскочил, поскользнулся, грохнулся, вскочил снова. — Вот это дело, хозяин! — он в восторге разрубил алебардой скамейку.
— Вот это дело! — Тургубадук вспрыгнул и всадил пику в дверь, едва не снеся мальчику голову. — В дорогу!
— Ждите меня у моста, за воротами, — наказал Каборга.
— Только вы недолго, хозяин, — радостно ответили головорезы, — а то они лягут спать, и мы никого не зарежем!
— Я быстро! — успокоил Каборга. — Мне нужно только предупредить взрослых, что я отлучусь на пару-тройку часов, отрубить пару-тройку голов. Ждите!
— Так вы недолго, хозяин!
— Вы побыстрее там!
Они угромыхали.
— Вот это я понимаю, — сказал Каборга с удовлетворением.
Он снял со стены веревку с крюком и направился в каморку советника. Тот расхаживал из угла в угол. Ужин на столе был нетронут.
— Советник! Я придумал. Нужно съездить в тот замок и украсть у Шары Волшебную силу. У меня есть книга, так там написано, что если у мага отнять Волшебную силу, он перестанет быть магом. Шара пишет, что он маг, значит, у него есть Волшебная сила. То есть если мы как-нибудь эту силу у него отберем, он перестанет быть магом и не сможет нас покрошить и порезать.
Советник поскреб затылок:
— Стоит ли так доверяться книгам? Ведь ехать-то далеко, два часа?
— А кому еще доверяться, — вздохнул мальчик, — если вокруг такой кавардак? Ключнику? Ладно, мы поехали.
— Вы бы взяли накидку, хозяин...
— Там тепло, — бросил мальчик и прикрыл за собой дверь.
Каборга прошел в конюшню, забрался на лошадь и выехал во двор. Миновав арку ворот, он переправился через ров и закричал на головорезов, которые разминались, разрубая дубовые стволы вдоль дороги:
— Хватит мусорить! Мало вам, весь Замок сегодня опилками запорошили. Заставлю завтра все убирать, будете знать.
— Как же так, хозяин? — заскулил Тукка. — Если завтра крошить и резать, зачем убирать, хозяин?
— Зачем убирать, хозяин, когда завтра крошить? — заныл Тургубадук.
— Молчать! — свирепо закричал мальчик. — Прикажу убирать — будете убирать. Вам что, приятно будет крошить и резать в таком свинарнике?
Тронулись в путь.
Каборга — на кляче, головорезы — трусцой, от которой окрестности сотрясались до самых предгорий. Тукка и Тургубадук забегали вперед, обшаривали кусты, для верности тыкая алебардой и пикой во что ни попадя. Тукка, который по такому случаю захватил любимую дубинку, громко колотил по стволам. Через полчаса Тукка наткнулся на ежика, заверещал от восторга, отшвырнул алебарду, бросил дубинку и с ежиком в ручищах побежал к Тургубадуку. Тургубадук умилился, выкинул пику, и они стали носиться с ежиком, пока не грохнулись в ближайшую яму.
Каборге пришлось спешиваться и их выручать. Потом пришлось спускаться к ручью и купаться, потому что на головорезов было страшно взглянуть, даже страшнее обычного. Каборга еле отскреб их от глины, травы и палых листьев. На все ушло полчаса, и они уже сильно опаздывали.
— Вы что, думаете, нас там ждать будут?! — возмущался мальчик, вернувшись в седло. — Подождем, дескать, полчасика, пока Тукка и Тургубадук не приедут, нас не проткнут? Пока голову нам не отрубят? Вы что, правда так думаете?
— Но он был такой славный, — басил Тукка. — У него были такие ушки, и носик!
— А еще у него были такие блестящие глазки, — хрипел Тургубадук. — А как он пофыркивал!
— У него были такие иголочки! — басил Тукка. — Внизу черненькие, а сверху все серебристые.
— А коготочки! — хрипел Тургубадук. — Такие остренькие! Почти такие же острые, как моя пика.
— Нет, как моя алебарда, — возразил Тукка.
— Ну уж нет, — отрезал Тургубадук. — Как моя пика!
— Сейчас как дам! — пригрозил Тукка и уже развернулся, чтобы врезать Тургубадуку, но Каборга изо всех сил треснул его кулачком по лысине, в которой отражалась луна.