Камни перестали лететь, когда Джей распустил слух, будто мы — принцы и принцессы варваров, и находимся под покровительством волшебников. Робин очень сердилась на Джея.
— А что мне нужно было сказать, леди? — спросил Джей. — Вот вы пытались говорить им правду, и что?
Пока мы оставались у озера, через сломаный мост перешли какие-то люди, весьма довольные собою. Они сражались с Карсом Адоном. Они узнали, что это именно он, по флагам. Народ Карса Адона попал в окружение в одной долине за Рекой. Прежде, чем им удалось прорваться, многие из них погибли.
— А почему вы не поубивали их всех? — с милой улыбкой поинтересовался наш король.
Когда Хэрн рассказывал мне об этом, он был просто белый от ярости.
— Идиот! — сказал он. — Недоумок! Как он только допустил, чтобы его загнали в низину?!
Так я узнала об еще одном тайном несчастье Хэрна. Поскольку Хэрн не имел возможности поступать, как ему угодно, он находил утешение в мыслях об Карсе Адоне. Он знал, что это неправильно — оттого-то он и ходил такой злой, — но ничего не мог с собой поделать. А я-то удивлялась, отчего Хэрн так жадно выслушивает все новости про варваров, которые собирал король!
Он надеялся услышать что-нибудь про Карса Адона. И вот услышал — но новости оказались скверные. Бедный Хэрн. Хорошо, что наш король не собирался сражаться с варварами. Хэрн бы просто разорвался надвое.
@GLAVA = 2
Мы ехали через лес над озером. Повозку подкидывало на древесных корнях, и Робин однажды даже вывалилась из повозки. Я начала бояться, что эта дорога ее убъет, если продлится еще хоть немного.
— Пойди скажи королю, что Один желает, чтобы мы остановились и не ехали дальше, пока Робин не станет лучше, — посоветовал мне Утенок.
Это была превосходная идея.
— А может, сказать ему, что Один хочет, чтобы нас оставили в каком-нибудь брошеном доме? — спросила я.
— Этого он не сделает, — возразил Утенок. — Он хочет, чтобы Один был при нем.
Да, Утенок был прав.
Наш король охотно согласился остановиться и подождать, пока Робин выздоровеет.
— Что-то она по-прежнему выглядит очень слабенькой, — сказал он и указал куда-то в гуще зазеленевшего леса. — Давайте дадим ей возможность отдохнуть вон на той старой мельнице. Мы разобьем лагерь рядом, а селение на той стороне Реки сможет снабжать нас провизией. Дадим юной леди неделю. Вроде бы в здешних краях варвары не появлялись.
Я понятия не имела, что мы находимся рядом с Рекой. Я же видела вокруг только лес. Представьте мое удивление, когда оказалось, что эта старая мельница, про которую сказал король — это та самая, что стоит через Реку от Шеллинга. Ну, та самая, где вроде бы появляется призрак женщины. Та, про которую жители Шеллинга говорят, что Река запретила ею пользоваться. Я сказала королю, что это прекрасная идея. Я тихо надеялась, что мне удастся посмотреть на физиономию Звитта, когда он узнает, что его ждет.
Джей отправился в Шеллинг на плоскодонке, которую дядя Кестрел держал в мельничной запруде, и передал нашим бывшим односельчанам приказ короля. Вскорости на этот берег приплыл Звитт, и с ним еще несколько человек. Они кое-что привезли, а насчет всего остального принялись протестовать. Я думаю, у них и вправду было неважно с запасами. В конце концов, половодье ведь затопило все огроды. Но Звитт стал бы возражать, даже если бы сидел на груде овощей высотой в милю, а кто-нибудь попросил у него одну-единственную морковку.
Звитт увидел Хэрна и сразу же его узнал. Он попросил дозволения поговорить с королем наедине. Я подсматривала за ними с мельницы и видела, как они прогуливаются вдвоем среди незабудок неподалеку от мельничного колеса. Звитт, судя по физиономии, говорил какие-то гадости про нас. Но наш король лишь рассмеялся и похлопал Звитта по плечу. Я поняла, почему наш король был так доволен. Он убедился, что мы говорили правду, и что Один — это вправду Один. Мне кажется, он нарочно подъехал поближе к Шеллингу. Наверное, на его месте я и сама поступила бы точно так же, но на сердце у меня было тяжело. Он никогда не отпустит нас. Хэрн сказал, что король по просьбе Звитта пообещал ему двойное вознаграждение, как плату за то, чтобы нас оставили в покое. Но обещания легко даются и легко забываются.
— Ваши друзья с того берега говорят, что вы наложили на них какие-то нехорошие заклинания, — сказал мне Джей. — Ты что, ведьма?
— Нет! А жалко! Я бы… я бы развернули им ноги коленками назад! — сказала я.
— Вот это характер! — сказал Джей.
Мне до сих пор немного горько об этом думать. С верхнего этажа мельницы, где я сплю, видны развалины нашего дома. Это дело рук Звитта. Из-за этой горечи и беспокойства за Робин мне очень захотелось ткать. Потом пришел тот мой сон. Потом — дядя Кестрел.
Мы устроили постель для Робин в сухой комнате на первом этаже. Там есть дверь, выходящая на Реку, — через нее выгружали муку, — и в погожие дни я держу ее открытой, чтобы Робин могла смотреть на Реку. Все то время, что я ткала, Река была красивой как никогда. Вода в ней сияла зеленью, словно глаза на свету. Река текла медленно и лениво. Под лучами солнца вода в ней делалась золотисто- зеленой. Над поверхностью воды вилась мошкара. Из воды часто выпрыгивала рыба. А то с ивы падали почки и подплывали к самому порогу. Но Робин все это не радовало. И мне становилось все труднее быть терпеливой с ней.
В первый день я чуть не принялась ее трясти. Когда мы обосновались на мельнице, мне захотелось, чтобы Гулл был с нами, — чтобы я могла за ним присматривать. Если бы мы поменяли его местами с Младшим, никто, кроме нас самих, не заметил бы разницы. Робин развернула Гулла и позволила мне взять его. Но Младшего она не взяла.
— Я не хочу, чтобы он был рядом со мной! — заныла она. — Убери его от меня!
Пришлось мне спрятать Младшего наверху, у себя в постели. И стоило мне хотя бы упомянуть о нем, как Робин тут же начинала плакать. Но при этом он цеплялась за Одного, да так, что даже мне редко удавалось взглянуть на него хотя бы одним глазком. Тем вечером к нам пришел король — он наведывался к нам каждый вечер, — чтобы спросить про своего «золотого господина». А Робин даже не позволила королю взглянуть на него.
— Я хочу, чтобы король оставил нас в покое! — заявила она.
А потом Лапушка притащила на постель Робин дохлую мышь. А крику было — будто она принесла не несчастную мышь, а ядовитую змею. Потом пришел Джей. Джея всегда сопровождает шум и веселье. Он говорит, что смех лечит. Но до меня вдруг дошло, что он приходит к нам потому, что ухаживает за Робин. Я была потрясена. Мне казалось неуместным ухаживать за Робин, когда она болеет. А кроме того, Джей старый, и он любил многих женщин. Он сам этим хватался. Это меня тоже потрясало. Но несмотря на все на это, Джей мне нравился. И потому я пребывала в полнейшей растерянности.
— А Джей тебе нравится? Ты бы вышла за него замуж? — спросила я у Робин.
Робин содрогнулась.
— Нет! Я не выношу, как он машет своим обрубком!
И вправду, казалось, будто обрубок руки Джея живет какой-то своей жизнью. Я тоже не любила на него смотреть.
— Неужели он тебе совсем-совсем не нравится? — спросила я. — Ты ему нравишься.
— Перестань об этом болтать! Я не хочу за него замуж! Я вообще не собираюсь выходить замуж! — выпалила Робин, словно безумная. Я готова была дать самой себе пинка. Лишь после полуночи Робин успокоилась и уснула.
Когда она наконец-то уснула, я открыла дверь, выходящую на Реку, села и задумалась. Похоже было, что все это моя вина, потому что я дважды нехорошо обошлась с Одним. А потом мне показалось, будто я вижу свет в Реке. Я встала на коленки на пороге и в испуге уставилась в золотисто-зеленые глубины. И увидела там огромную тень, напоминающую человека с длинным носом и наклоненной головой. Если бы не Робин, которая только что уснула, я бы точно заорала. Я была уверена, что это Канкредин.